я себя вполне сносно.
– Да, кстати, я Матеуш, сотрудник Агентства Реставрации. Мне поручили провести с вами беседу, – спохватился молодой человек, – цветок магнолии – моих рук дело, – не без гордости сказал он. Голос у него был приятный, слегка взволнованный.
Он выглядел ужасно неуместно среди традиционных японских интерьеров. Болотно-зеленая рубашка в стиле «милитари» и простые черные джинсы находились в полном диссонансе с черно-синим хаори. Полосатые носки дополняли образ загадочного Матеуша.
Я потерла ушибленную спину и уточнила:
– Это вроде как собеседование? Почему я? Что со мной теперь будет? – голова гудела, и я чувствовала себя совершенно потерянной, несмотря на вернувшиеся воспоминания. Я приняла странное решение и в одночасье потеряла все…
Потеряла Андрея.
Я стояла на пороге чего-то неведомого и страшного; ветер швырял мне в лицо ледяные острые брызги – все, что осталось от моей прошлой жизни.
– Инари, три года назад я оказался в похожей ситуации, – Матеуш соблюдал дистанцию, но в его глазах я прочитала понимание. – я столкнулся с неведомым, пересек запретную границу между миром духов и миром людей. Мегуми и ее коллеги предложили мне выбор – потерять память об увиденном, либо утратить свое настоящее имя, но оставить воспоминания о мире духов. И я выбрал имя. Понятия не имею, почему я так поступил. Решение пришло спонтанно, я ни секунды не сомневался. В Агентстве Реставрации к таким как мы относятся одновременно и с иронией, и с уважением. Мы портим статистику – как правило, люди отказываются от знаний. Если человек интересен организации и обладает определенным духовным потенциалом, ему предлагают работу, – терпеливо объяснил Матеуш.
Я кивнула. Зажмурилась. Попыталась усвоить услышанное.
– Хотите выпить? – внезапно предложил Матеуш, – есть пиво, вы его уже обнаружили. Сакэ не предлагаю, – он говорил будничным тоном, но было заметно, что молодой человек нервничает. Нечасто ему приходилось работать специалистом по подбору персонала. Он поднялся на ноги и направился в угол, отведенной под кухню.
– А еще я принес собу, будете? – спросил он.
Я встала с татами, снова потерла спину. Я чувствовала себя старой и разваливающейся на части.
Гречневая лапша мне точно не помешает, решила я.
– Буду, конечно!
Собственный голос показался мне блеклым и бесцветным. Я сложила руки на груди и посмотрела на потолок: с одной из балок свисали фонарики.
– А кто вы, Матеуш? В смысле, кем работаете в Агентстве? – диалог давался мне с трудом, я ужасно не любила общение с незнакомыми людьми. Матеуш тоже вел себя скованно, но здесь он был в положении хозяина дома и «старшего товарища», поэтому, наверное, чувствовал себя чуточку комфортнее.
– Оммёдзи, вроде как, – отозвался Матеуш под звук работающей микроволновой печи, – я тоже часть системы. Хранитель границ, традиций и истории.
– Серьезно? – я не смогла сдержать улыбки, уж очень