первое лицо нации обращается к народу. А когда камер и журналистов нет, кабинет превращается в совещательную комнату с ключевыми людьми государства.
Любые варианты, так или иначе, почерпнуты из фильмов и газет, из экранета, откуда угодно, но не из реальной жизни. Никто и никогда не присутствовал лично в таких местах, все только видели картинку. А те редкие счастливчики, кто бывал в многочисленных зданиях государственной машины, не видел ничего настоящего. Такой парламент, сякое министерство, а на него наслаивается департамент, который вообще пересекается с управлением всеми управлениями. Их бесконечно много, сколько домов, столько и бюрократических зданий в мире. Даже и работающим на государственную машину людям совершенно ничего не понятно. Такие люди, просыпаются с утра и тоскливо думают, глядя в белый потолок: «А чем я вообще занимаюсь в жизни? Я был создан, подписывать бесконечные бумажки, сметы и приказы? Меня родили на свет, чтобы я проверял бесполезные формуляры?». Видимость работы – одно из больших достижений человечества. И наряду с изобретением самой работы, люди сразу придумали, как её не делать, а только подавать вид.
На самом деле, великие дела вершатся ровно так же, как и насущные проблемы простых людей… Они доедали свои бургеры, а судьба мира уже была решена. Лёгкая и непринужденная музыка наполняла забегаловку приятной атмосферой. Когда некрасивая толстая официантка, которую звали Джесси, принесла заляпанный жиром счёт, старому миру оставалось жить всего несколько минут. Четверо лучших из лучших представителей древнейших родов обессмертивших себя, уже все решили. Питт, Джорж, Федот, и Тедди – четыре головы одного организма, разбросанные в разные тела, лишь для большей стабильности и безопасности.
На стол с дешёвым антивандальным покрытием в круглых узорах подали сочный соус для бургера, а где-то уже творилась история. Если бы салфетка, которой сейчас вытирает рот тот, кто пролил несколько капель соуса на стол, могла понимать, что сейчас происходит, она бы моментально умерла от ужаса.
Федот вытер об неё свои пухлые губы и бросил в угол стола, после чего спросил у остальных:
– Сколько там наших?
– Посольские корпуса, спецслужбы, военный контингент в соседних приграничных странах, немного, может семьдесят-девяносто тысяч человек.
– Гражданенту речь подготовили?
– Да, на лужайке под ясным синим небом.
Он с недоверием посмотрел на небо через гнутые жалюзи в дешёвой забегаловке. Небо было серым и дождливым, тот мрачный серый оттенок неба намекал на то, что в ближайшее время оно синим не станет. Но он ничего не сказал, все эти мелочи и глупости, этим займутся другие, у них есть дела поважнее. Он спросил:
– Как твой сын Джорж?
– Да всё хорошо, шалопайничает.
В разговор вмешался Тедди, благородный и очень худой, солидный гражданин, сидящий у самого окна напротив:
– Моя Джули тоже хулиганит, совсем её избаловали