хочу!
Галинке пришлось повторить только что поведанную Кате историю из собственной медицинской практики:
– Вызвали меня к тёте Вере, знаете, за клубом живёт? У неё деда радикулит хватил, спину свело, не разогнётся. А по телевизору как раз «Белые росы» показали, там главный герой пчёл на спину сажал для лечения. У тёти Веры ульи есть, вот они и решили такой метод исцеления попробовать. Принесла тётя Вера пчёлок в коробочке, давай врачевать. Дед пузом вниз лежит, бабка пчёл сажает. Одну, другую. Они жалят, стараются, дед охает и вдруг начинает раздуваться, у него аллергическая реакция пошла, на глазах прямо. Уже и шевельнуться не может, снизу пузо толстое, сверху спина таким же пузом наливается. Бабка с перепугу коробку выронила, пчёлы повылетали, тоже с перепугу мечутся, и одна бабусю за губу цапнула. Губа в момент раздуваться начала, тётя Вера бегом на улицу, за мной послать успела – и всё, онемела. Я пришла – тоже онемела. Дед Михайло растопыренный лежит, руки-ноги в стороны, посерёдке шар воздушный. Тётя Вера вокруг бегает, ругаться пытается, а выходит только «Ду-ду-ду». Ничего страшного, скоро всё пройдёт, но это надо было видеть, особенно Веру с африканской губой. Да ещё и говорить не может, а это для неё наказание сущее.
Лида от души расхохоталась, представив такую картину, и девчонки вместе с ней. Отсмеявшись, Лида спросила у Кати:
– Пригласила подружку на грибы?
– Конечно, пригласила, и не одну. Повезло Вадиму, вчера с двумя дамами был, сегодня аж четыре, а завтра что? Шесть или восемь? Как бы нам разбавить общество, а, тётушка? Вызови из своей фирмы мальчиков, что ли.
Галка отказалась от предложения перекусить и почаёвничать, убежала к себе в больницу, у неё рабочий день ещё не закончился, а тётушка с племянницей решили всё-таки сходить на речку, взбодриться.
Глава двенадцатая, хозяйственная
– Далеко не пойдём! – решительно заявила Лида. – Быстренько купнёмся, чуток на бережку полежим – и обратно. Дело́в нынче много, огород надо полить, а то ведь бабуля сама вёдра таскать примется. Да и с ужином хлопот немало, раз гостей позвали.
– Ага! – уставшей, набродившейся Катюше было всё равно, она со всем соглашалась, позёвывая, но тут Лида сказала то, от чего сонливость мигом слетела:
– Слушай, а Вадим и вправду так хорош, что ты от покусительств удержаться не можешь? И не вздумай даже! Тебе ли чужое отнимать, когда столько возможностей своего найти!
Катя враз разгневалась и зашипела:
– Ну что пристали! Да, хорош! Да, приглянулся! И нечего меня воспитывать, не маленькая! Я ведь тоже хороша!
Лида смотрела на неё непривычно холодными глазами и говорила сурово:
– Ты прекрасна, спору нет! Да разве от этого счастье зависит? Оно душу смотрит, по заслугам воздаётся. Вот и заслуживай! – но, глянув на расстроенную Катю, остановилась. – Извини, но мне не хочется, чтобы ты совершала ошибки.
Катюша раздувала ноздри и молчала. Лиде тоже расхотелось что-то говорить. Что толку-то? Юности свойственно безрассудство, и никакими словами нельзя