и игорным домам Парижа?
– Да, это моя цель.
– Но я не понимаю, для чего это нужно.
– А между тем это очень просто.
– В таком случае объясни. Вот уже год, как мы ищем, и ты нашел единственный след – два банковских билета.
– Да.
– Номера, которых были в перечне вещей мадам Мазель. Но, следуя по пути, пройденному этими билетами, мы столкнулись с игорными домами.
– Именно.
– В таком случае, нам, может быть, придется искать в игорных домах Германии?
– Эта работа будет напрасной. Игорные дома Германии сейчас закрываются. Следовательно, тот, кого мы ищем, должен вернуться в Париж, а ты знаешь пословицу, что горбатого могила исправит. Нет сомнения, что, возвратившись во Францию, он снова начнет играть. Во Франции нет легальных игорных домов, но их с успехом заменяют нелегальные.
– Но ведь ты ездил по всем германским игорным домам?
– Да, и там мог убедиться, что игрок неизлечим. Он играл, играет и будет играть, каковы бы ни были результаты его игры.
– И ты думаешь, что он игрок?
– Я убежден в этом; все, что я мог узнать в результате следствия, утверждает меня в мысли, что человек, совершивший преступление, не был простым убийцей. Эта найденная на лестнице карта, которая послужила таким ужасным доказательством против нашего увлекавшегося игрой отца, уже является очень сильным доводом.
– Да, это правда.
– И, кроме того, дорогой Шарль, если бы ты, как я, мог судить об игроках вблизи, ты понял бы это. Ты понял бы, как необходимо цивилизованному обществу иметь возможность наблюдать за этой страстью, за этим пороком. Ничто не может помешать игроку играть. Но постоянным надзором его можно несколько обуздать. Надо уметь удовлетворить его порок и в то же время ограничить его. Игрок с нетерпением ожидает начала партии. Правда, я видел сдержанных игроков, но таких очень мало.
– Однако, мне кажется, что образование должно было бы смягчить этот порок.
– Нисколько. Для бесчестного игрока недостаточно открытых игорных домов, и эта причина заставила меня вернуться в Париж. Для шулеров нужны игорные дома. Ах, чего я только не насмотрелся там! – продолжал Винсент, мешая угли в камине. – Я видел людей, которых страсть к игре, так сказать, душит за горло, которых ничто не останавливает. Как бы ни были они бедны, все равно нашли бы средства уехать в другой конец Европы и отвезти туда свои деньги, если бы им запретили играть у себя дома. Эти бедняги осуждают себя на всевозможные лишения в течение зимы, чтобы с открытием игорного сезона попытать счастья и обогатиться. Они скапливают двадцать пять луидоров, скапливают их тяжелым трудом, не досыпая ночей, дрожа от холода, и эти деньги проигрывают в течение нескольких дней. И, тем не менее, никогда не перестают играть. Если они не в состоянии играть там, где игра ведется честно, они отправляются в игорные дома, где их будут обкрадывать. Не раз баденский игорный дом доставлял несчастных игроков за свой счет на родину. Его хозяин, господин Дюпрессуар, утешил не одного бедного игрока, уезжающего от него в отчаянии. Но игорные