Чем тебя заинтересовала эта книжка?
– Видел несколько птиц и захотел узнать, как они называются. Под крышей сарая семья пеночек живёт, а под навесом Байрона – зарянки. За озером на дереве кобчики гнездо свили. Я видел, как чёрный коршун хотел их прогнать, а они вдвоём от него отбились. А ещё на нашу вишню прилетали три дубоноса. Па, я даже не знал, что у нас такие красивые птицы водятся.
– Твоя любознательность похвальна, но почему ты ходил за озеро? – я недовольно нахмурился.
Тут же встрял Женька:
– Мы не ходили за озеро. Мы перед озером были. Оттуда ещё лучше всё видно. И Байрон с Малявкой тоже с нами были.
– Интересно, а как ты рассмотрел, что это кобчики, да ещё с такого расстояния? – мой вопрос был адресован старшему сыну, но ответил на него опять младший.
– Я через бинокль смотрел, а Арся через прицел.
– Что значит через прицел? Вы брали с собой винтовку? – я был готов вспылить, но тут в разговор вступила мама.
– Винтовку твою никто не трогал. Дети брали старое ижевское пневматическое ружьё. Они спросили у меня дозволения. Я им разрешила. Даже пульки с собой дала, – говоря это, она даже не оторвала взгляд от планшета.
– Стреляли в кого-нибудь?
– Я им мишени распечатала на принтере и взяла слово, что по животным стрелять не будут, – жена поставила точку в этом разговоре.
Я решил, что привезу детям в подарок. Это будут два хороших бинокля и фотоаппарат с мощной оптикой. Может быть, благодаря этому подарку у них появится такое интересное хобби, как фотоохота. Я вышел на кухню и отправил сообщение в Белфаст своему другу с просьбой подготовить подарок, так как времени ходить по магазинам у меня не будет.
Сзади подошла жена и обняла меня, прижавшись к моей спине.
– Ты надолго в командировку?
– Два дня. Ты же знаешь, что у нас нет лабораторных электродуговых печей большой мощности. Только промышленная, а промышленную никто не разрешит останавливать ради эксперимента. Ближайшая лабораторная печь в Белфасте. К тому же она самая мощная из всех существующих сегодня. Наша институтская печь выдаёт на дуге максимум четыре тысячи градусов по Цельсию, а белфастовская способна выдать двенадцать тысяч, то есть втрое больше. Я был против попыток нагревать объект в печи, тем более, что мы даже не попробовали проводить опыт в нашей. Но международный консилиум настаивает на таком эксперименте. Вот и решили весь эксперимент с нагревом проводить в Белфасте, чтобы не повторяться в случае неудачи с нашей печью. Хотят по спектру определить полный состав. Мы уже его нагревали до полутора тысяч градусов и ничего – пшик. У меня впечатление, переходящее в уверенность, что объект поглощает тепло и перебрасывает его куда-то. Но как доказать, если мы не можем ничего обнаружить?
– То, что вы изучаете, это прибор что ли?
– Секрет, – улыбнулся я, – аль забыла? Так вот, переброска тепла начинается только при определённой критической температуре. Мы смогли увеличить температуру объекта до пятидесяти двух градусов по Цельсию, а сразу после этого показателя начинается мгновенное поглощение