как это круто, совсем не страшно. И тут…
– Ой, мамочки! – как-то неестественно воскликнула Верка, смотря в одну точку.
Мы медленно проследили за ее взглядом и волосы у нас стали дыбом. В этом самом храме, в дверном проеме стоял тот самый старик, которого я видел у себя дома. Его седая голова при свете луны казалась огненно-золотой, борода развеивалась на ветру, а глаза… глаза как будто светились в темноте. Он смотрел на нас не зло, а скорее осуждающе. Потом медленно поднял палец вверх.
Первым из оцепенения вышел Пашка.
– Шухер! – он так заорал, что его голос до сих пор звенит у меня в голове.
Вся наша компания что силы рванула к поселку. Так быстро еще никто не бегал! Мы летели со скоростью света, как нам казалось, пролетели весь наш поселок и остановились уже на том самом месте, откуда пришли. Вид мирно пасущихся коней возле реки нас немного успокоил, и мы все попадали в траву. Все молчали какое-то время, а потом, как мне показалось, все ждали от меня хоть каких-то объяснений. Я не мог тогда ничего сказать. Во рту все пересохло и было страшно. И все равно я верил, что разумное объяснение тому, что мы увидели, есть.
Усталые мы не заметили, как уснули. Причем все сразу. Ночь была прохладной – после угнетающей жары это было словно спасение после пережитого. Я, засыпая, точно знал, что завтра обязательно найду старика и спрошу, что он делал ночью у церкви на кладбище.
Нас разбудил Василий, местный конюх. Уже первые лучи солнца коснулись земли, на траве блестела роса.
– Это что вы тут делаете??? Небось, родители их обыскались, а они тут валяются на мокрой траве. А ну быстро вставайте и по домам!
Мы начали понемногу открывать глаза. Кое-кто уже сидел, кто-то лежал, потягиваясь и зевая. В такое прекрасное, солнечное утро все происшедшее ночью казалось нереальным. Было так хорошо, спокойно. Рядом тихо бурлящая речка, бурчащий Василий, издалека видно наш поселок – просто умиротворение. Первым вскочил Пашка и с криками «Как тут классно!» погнал в сторону леса. Мы все с улыбками смотрели ему вслед. Сонные, усталые, но почему-то счастливые – даже сознавая то, что нам всем влетит дома по пятое число. Правда, мне-то не влетит – Ника никогда ни за что меня не ругала. Она могла не спать, переживать, мучиться и не сказать мне ни слова. Я впервые задумался, почему это так? Может, я действительно к ней несправедлив? На какой-то момент я опустил голову, потом быстро ее поднял и посмотрел вслед Пашке – но он как будто растворился. Хотя до леса надо было бежать еще приличный кусок.
– Э, ребята, куда Паша пропал то, – продолжила мои раздумья Вера, – вроде, как исчез!
– Может, в траве лежит? – предположил Витька.
– Эх-эх, беда с вами. А вдруг он ногу подвернул и упал? – заохал Василий. – Ну что за народ. Никакого покоя с ними нет.
Василий быстрым шагом пошел в ту сторону, куда побежал Пашка. Мы все вскочили на ноги и побежали по полю, перегоняя друг друга. Добежали почти до леса. Пашки не было.
– Пашка! – мы стали кричать во все горло.