й так, как пристало гостю вести себя в чужой стране: пройди по ней лёгкими шагами, глубокими глазами глядя вокруг, – иди медленно, гляди долго и – постарайся понять её… Много странного и непонятного увидишь ты; многое покажется тебе плохим или хорошим; но не спеши судить. Хорошая она или плохая – это моя страна, моя ЭМАЙН единственная.
Входи же…
Стихи 1950–1960
(Херсон – Одесса)
«Временами, почти…»
Временами, почти
неслышимый,
громыхал на западе
фронт.
…Дом стоял —
без дверей,
без крыши,
в окнах —
небо —
с обеих сторон.
Из углов
обугленных комнат
взрывом выметнулась
лобода[1]…
Этот дом
мы, как детство,
помним —
здесь
в войну
мы играли тогда.
У его обожжённой стены
той лохматой
бузинной весной
мы свой день
начинали с войны,
с войны
и заканчивали
войной.
…В ту весну
поезда привезли
Победу,
и какой-нибудь
дяденька-командир
нас в охапку сгребал
на платформе распетой,
крича непонятное слово:
– Мир!
…Всё осталось
таким же самым…
Лишь,
задумчивы и тихи,
у калиток
подолгу стояли
мамы
и прощали нам
все грехи,
лишь захлёбывались
улиц излучины
улыбающимися людьми…
И кто-то сказал,
проходя:
– Вы бы лучше
поиграли, ребята,
в Мир…
…Потом мы жарко
и бестолково
разбирались
в дальнем углу двора:
– Почему все твердят
это странное слово?
Что за «МИР»,
и как нам
в него играть?
Но так и не справились
с этим вопросом,
и опять закипели бои у стены…
Что же было нам делать?
Тогда мы просто
ничего не знали,
кроме войны…
И сейчас —
мы хотим,
чтоб не дыбилось полымя,
распластав
голубиную тишину,
и чтоб наши сыны
не ломали головы,
не умея играть в войну.
А те,
кто нынче
каркает вороном,
пусть запомнят:
нас нелегко согнуть.
Мы в войну рождены
и войною вскормлены,
и с нами не стоит
играть в войну!..
«Я на тебя случайно наступил…»
Я на тебя случайно наступил,
рогатой каски скрюченный обломок…
Кто потерял тебя в моей степи,
по ней ступая грубо и весомо?
Вокруг тебя проржавела трава,
поражена коричневой заразой,
как та, в тебя влитая голова,
что разлетелась здесь
с тобою разом.
Что, как короною, тобой венчала лоб —
свой гладкий лоб – без мысли, без морщинки…
Вы шли сюда? Вы здесь. И ветер зло
швыряет в вас колючие песчинки…
– Чего ж вы ждали? Вы своё нашли.
Сполна. На этом самом месте…
…Чужая каска из чужой земли,
ты даже у земли не в чести…
Тебя моя не приняла земля.
– У нас и своего довольно хлама!..
…Я тем, кто снова, память потеряв,
грозит прийти, пошлю тебя.
– На память!
«Земля рвалась, как норовистый конь…»
Земля рвалась, как норовистый конь,
как палуба в десятибаллье шторма —
но две ноги расставя широко,
шагал он – отклонением от нормы…
Он шёл на двух. Впервые шёл. Один,
ловя