с императором Александром выявляет конфликт интересов, разрешить который Кутузов бессилен. Следовать собственному плану наступления – значит не подчиниться императору в присутствии свиты и союзников, а подчиниться приказу Александра – значит поставить под удар русскую армию и потерпеть крах в сражении.
«– Что же вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед. Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это «поджидаю»). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном Лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что-то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном Лугу, – выговорил он ясно и отчетливо. <…>
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала. Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению» (Т. 1. Ч. 3. Гл. XV. С. 307).
Горестно сознавать, что в битве при Аустерлице русская армия, считавшаяся непобедимой с петровских времен, из-за ошибок командования потеряла треть, а именно 21 тысячу человек.
«Сознание старческого бессилия»
Третий вид бессилия – бессилие заставить армию идти на смерть – Кутузов испытывает во время бегства русской армии от неприятеля в Аустерлицком сражении:
«„Ну, братцы, шабаш!“ И как будто голос этот был команда. По этому голосу все бросились бежать» (Т. 1. Ч. 3. Гл. XVI. С. 309).
Командующий сталкивается с инстинктом людей, спасающих свою жизнь, и инстинкт самосохранения и выживания становится сильнее воинского приказа:
«– Остановите же их! – крикнул он и в то же время, вероятно, убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такою густою толпою, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел, что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух;