двинуть на Запад, то через восемь суток окажешься в Когуолле, где и еда посолидней, и публика не чурается умывальника и мыла. Восемь суток – это пешком. На сухопутном корабле или хлипкой лодчонке в дороге застанешь всего два заката и три рассвета.
Перебежав улицу, я влетаю в первый попавшийся дом, пустой, как того и следовало ожидать. В Почтенный день жители Мордприджа вместо того, чтобы отправиться на кладбище и повспоминать умерших родственников, уходят в пустыню, разбивают там большой лагерь и проводят в песках двое суток. Что они там делают мне неизвестно. И я бы ни за какие коврижки не полез это выяснять. Мордпридж – обитель стариков и неудачников, полу-мёртвых калек и детей, которые не умеют говорить, преступников и головорезов, которым больше негде скрыться. Так что какие бы ритуалы они не проводили в пустыне, ничего хорошего там точно не происходит.
Занавески на окнах и относительная чистота рассказывают мне, что этим домом владеет женщина. Обстановка бедная. Единственная дорогая штука в Мордпридже – бутылка двадцатилетнего «О’Генри», каких на большой земле днём с огнём не сыщешь. Бармен, украдкой, показал мне её и заломил такую цену, что я решил довольствоваться тем же пойлом, которым накачивают себя местные.
Интересно, мог ли Мордпридж вырасти вокруг этой бутылки?
Прятаться в единственной комнате на втором этаже негде. На выбор высокий шкаф из рассохшегося дуба и приступка прямо за дверью, встав на которую и втянув живот, можно встретить врага пулей в затылок.
Опыт подсказывает попытать удачу с засадой. Потому что любой идиот проверит шкаф, но далеко не каждый заглянет за дверь. По крайней мере сразу.
Тишина заползает в уши и тянет за ниточки в голове. Мне чудятся шорохи, тихие шепотки потирающих лапки чертей. Паранойя и безумие. И одно, и другое в Мордпридже встречается с завидной регулярностью.
«..ий Гринж…» – вспоминаю я хриплый, будто царапающий по камню наждаком голос. Такой же был у мистера Тилли, которого на моих глазах пристрелил какой-то молодой лихой сорвиголова. Прожил он ненамного дольше старика. Покончив с могилой для Тилли, я собрал свои вещички и был таков. Но беда последовала за мной.
Грохочет дверь соседнего дома. Значит убийца – не выдумка моей заскучавшей башки. Инстинкты не подводят.
Этот тупица, судя по всему, и не заметил, что городишко пуст, а значит каждый его шаг прекрасно слышен. За кого он меня принимает? За опустившегося сбрендившего вдоводела?! Думает, услышав собственное имя, я покорно сдамся на ручки? Может ещё и сам себе в висок выстрелю?! Чёртов ублюдок! Иди сюда! Постой-ка, Гринж, а чего ты тогда прячешься?
БОИШЬСЯ?!
Вовсе нет. Просто не хочу, чтобы местные проведали, что среди них расхаживает настоящий стрелок. Проблем не оберёшься. Особенно, если они узнают, на кого я работал.
Под грохот и ругань из соседнего дома, я тихонько взвожу курок. Убийца явно не семи пядей во лбу, иначе не глушил бы сам себя. От хищного щелчка револьверного бойка