Коллектив авторов

Традиции & Авангард № 2 (5) 2020 г.


Скачать книгу

лишь тишина, не сдвинуть с места.

      И хорошо, никому не друг, никому не-веста.

      «Надвинь на брови северные сны…»

      Надвинь на брови северные сны,

      Чтоб схорониться от других увечий,

      Так много раз дожил ты до весны

      Пред тем, как навсегда в сугроб улечься.

      Среди заполонивших сны картин

      Что было, не было на самом деле?

      Слоняешься по комнате один,

      Никто тебе кровати не постелет,

      Не улыбнется и лица овал

      Не повернет, не позовет обедать.

      Всех тех, кого когда-то целовал,

      Ты предал.

      «Нет теперь никого вокруг…»

      Нет теперь никого вокруг,

      Кто бы твой залечил недуг,

      Тот, с кем в воду, огонь, по ком

      Слезы льешь. За семь верст пешком

      Не ходи за ним, эй, постой.

      Отведи себя в дом пустой,

      Ты теперь всему голова,

      Вынимай из тела слова,

      Строй их в долгий, короткий ряд,

      Пусть они с тобой говорят.

      «Взаперти от болез-невзгод…»

      Взаперти от болез-невзгод

      В своей комнате тычет в «Ворд» —

      Каждый сам себе жив и мертв,

      Каждый сам себе – кот.

      Скажет слово и вложит в уши,

      Жжет глаголом и сам же тушит,

      Сам себе наливает в кружки,

      Каждый сам себе – Пушкин.

      «И вот на целом свете никому…»

      И вот на целом свете никому

      Ни друг, ни брат, родной земле – не пахарь.

      Ты горько пьешь, поскольку жизнь – не сахар,

      И тратишь свои дни по одному —

      На месяцы, на зимы и на годы.

      В промозглой темноте кому угодно

      Ты говоришь, и речь твоя не врет,

      Когда слова не попадают в рот.

      Фарид Нагим

      Фарид Нагим родился в 1970 году в селе Буранном Оренбургской области. Работал грузчиком, слесарем механосборочных работ, журналистом. Служил в Советской армии, окончил Литературный институт. Печатался в журналах «Литературная учеба», «Дружба народов», «Октябрь». Автор романов «Танжер» и «Земные одежды». Лауреат премий «Москва – Пенне», «Русский Декамерон», журнала «Дружба народов» и премии Ивана Петровича Белкина. Пьесы шли в театрах Германии, Швейцарии и Польши. Живет в Москве.

      Все есть, и никого нет

      Повесть

      Вечер. Туман. Море еле освещено. Самый свет далеко-далеко. Изредка кричат чайки, словно бы хохочут, потерянно, с истеричной гомосексуальной интонацией.

      – А вы, простите, кем доводитесь умершему? – вдруг приблизилась соседка, обдала таким же, как и сама, постаревшим и каким-то бесполым парфюмом.

      – Так, приятельствовали.

      – Обратите внимание, барышня рядом с Круковякиным – любовница покойного, – не удержалась старуха. – На двадцать лет моложе! Даже не скрывает публичность связи. И деньги, говорят, пропали.

      На том краю стола звонко постучали вилкой по бутылке:

      – Теперь уже можно сказать, что Виктор Борисович – великий русский писатель!

      – А