у нас возят, – со злостью проговорил Захар.
– Ну да, ну да… – неизвестно к чему промолвил старик.
Захар отодвинул пустой стакан, поднял глаза на Ирину:
– Я вот что хотел, дочка… Мы с тобой об Варьке Морозовой как-то…
– Вы что, сговорились?! – крикнула Ирина. – Провалиться бы ей… Не буду я, ничего не буду…
И, схватив одежду, выбежала из дому.
– Ну да, ну да… – опять промолвил свое старик и неловко полез из-за стола.
…Через несколько минут Захар вышел на крыльцо, возле которого росло огромное дерево. По улице торопился куда-то Колесников. Увидев председателя, он остановился.
– А новость ты еще не слыхал? – спросил он. – Сегодня утром Варька… ушла к Егору!
– Как ушла? – переспросил Захар, чувствуя в душе облегчение.
– Известно как. Собрала платьишки в узел, да и перетащила к Егору в дом. Я как раз у Егора сидел. «Вот, говорит, пока матушки дома нету, а то не осмелюсь при ней. И чтоб, говорит, ты, Егор, не думал, что я с Митькой… – И заплакала. – С Митькой-то, говорит, отец меня силком заставлял…»
– Силком? – переспросил Большаков. – Это зачем же?
– А черт его знает! Может, женить на ней Митьку хотел. Вернутся – я расспрошу Егора поподробней.
– Куда же они уехали? – Захар подошел к кошеве.
– Да в сельсовет, регистрироваться. Едва Варька ввалилась, Егор, понимаешь, так и просиял. Не шутейно, знать, мучился мужик. И сразу ко мне: «Сходи к Фролу, попроси подводу, чтобы в сельсовет съездить…» А чего к Фролу! Я к Корнееву побежал…
– Ну?
– Твой заместитель распорядился, чтоб Сергеев машину дал…
…Колесников зашагал дальше по направлению к своей мастерской.
Захар сел в кошевку и в это время увидел Ирину. Она стояла за деревом, прижавшись к стволу. Глаза ее были красными, губы – чуть распухшими.
– Вот видишь, а ты плакала, – проговорил Захар.
– Теперь мне что, радоваться? – спросила она.
– Так слышала же…
– Ну и что же, что слышала?! Если бы все так легко и просто было! Ведь он… Как он-то мог… – Она на секунду умолкла. – Да и какое вам все до этого дело? Какое?!
И стремительно убежала в дом.
…Лошадь шла по улице шагом, и Захар не торопил ее. Он думал сейчас о Егоре, о Варваре Морозовой, о Митьке, об Ирине, о Зине. «Если бы так все легко и просто…» Да, нелегко. И непросто. Взять хоть бы этих троих – Зину, Митьку, Ирину. Уехала Зина из деревни, недоглядел. Можно, конечно, оправдаться – за всем не усмотришь. А должен, обязан. Сам-то перед собой он вину чувствовал за Зину постоянно.
Несмотря на все разговоры и пересуды, Захар был, кажется, уверен, кто виновен в несчастье Зины. «Как же так, Дмитрий?» – попробовал он однажды поговорить с Кургановым. «О чем это вы?» – удивился Митька. Удивился слишком старательно, заранее приготовившись гордо оскорбиться подозрением… «О Зине я Никулиной», – все же сказал Захар. И Митька действительно оскорбился, тряхнул чубом: «Я даже и разговаривать не буду… чтоб не мараться об эту грязь. И тебя, дядя