покачал головой.
После его ухода Ленни улёгся и натянул одеяло до самого подбородка. Но брожение в голове было настолько сильным, что потребовало немедленной физической разрядки. «Полнолуние, что ли», – проворчал про себя Ленни, страшась случайно обнаружить иную причину этого странного состояния. Он завернулся в одеяло и, пошатываясь, пустился в бредовый путь по ночному коридору. Его тень пересекала лунные дорожки, и Ленни с удовольствием подмечал, как меняется ночью этот старинный дом. Он уже не кажется старым, нет. Он со всеми запрятанными внутри чудесами становится даже более реальным, чем ты сам, ведь тебя почти не видно в темноте, а твоя тень – кто знает, может, она и не твоя вовсе…
Повинуясь внезапно возникшему чувству голода, Ленни двинулся на кухню. Но, приблизившись к двери, он потерял всякое желание заходить внутрь. В кухне кто-то был. В приоткрытую дверь Ленни не мог их видеть, зато слышал голоса, громкие и отрывистые. Он узнал их.
– …мы его спрячем.
– Нонсенс! Никто не сможет укрыться от Магистра.
– Обратимся к волшебству. Ты понимаешь, о чём я…
– Он не сумеет!
– Найди других!
– Их нет… ты же знаешь!
– Я не знаю, и ты не знаешь, и вообще весь этот бред не по теме! Где твоё чувство товарищества?
– Я не стану подставлять тех, кто мне доверился.
– Ленни тоже тебе доверился. Почему ты ничего не предпримешь, ты же можешь!..
Хранитель молчал – пафос Рамзеса мало кого мог оставить равнодушным. Ленни ощутил неловкость: всё из-за него.
– Заметь! – отчеканил Рамзес, и в свете лампы по стене метнулась гигантская тень, которую породил его указательный палец, поднятый вверх. – Я не строю нереальных планов. Принципиально.
Глава шестая
Легенды создавались буквально из ничего, так сказать, за неимением лучшего.
Сабин Баринг-Гоулд
Дни потекли за днями, и ничто не нарушало этого унылого ритма. Ленни покинул библиотеку и часами сидел в своей комнате. Чтение книг больше не доставляло удовольствия. После вердикта Магистра Амбер не разрешал ему показываться на улице.
Подавленный и разочарованный, Ленни забрался на подоконник в одной из пустующих комнат верхнего этажа, и теперь проводил дневные и вечерние часы, созерцая Немир сверху вниз.
Выбрав наиболее удобную для созерцания позу, Ленни отчасти утешился. Вид открывался великолепный, подоконник был гладким и широким, солнце исправно грело макушку, и нужно было только следить, чтобы ставня не прихлопнула созерцателя сзади. Конечно, доставали мухи, а под вечер и комары, но их микроскопические уколы не воспринимались истерзанным в борьбе с собой сознанием, ибо Ленни не сомневался, что он и только он один виновен в собственных злоключениях. Говорила же тётя…
Кто-то, возможно и сам Амбер, приносил ему еду. Стоял в комнате, сверлил взглядом спину Ленни и вздыхал. Ничто не помогало: Ленни чувствовал, как на него наваливается