щеки, укрывая, натягивая на него полу пальто.
– Тебе удобно?
– Да, Женя, да.
– Спокойной ночи, Эркин.
– Спокойной ночи, – ответил он уже во сне.
Сквозь сон, опасаясь, что Жене холодно – всё-таки её пальто недостаточно, чтобы укрыть всех троих, он протянул руку и мягко положил её на плечо Жени, обнял её за спину и притянул к себе, чуть-чуть, чтобы не зажать Алису. И Женя не отстранилась, не сбросила его руку. Эркин счастливо вздохнул, окончательно засыпая.
Дыхание Алисы щекотало ему шею, что-то булькало и урчало в трубах, где-то очень далеко проехала машина, но всё это было ночной спокойной тишиной. Его тело ещё помнило вагонную тряску и готовилось спружинить при толчке, но и это не мешало. Он дома, это его дом, его семья.
И Женя наслаждалась тишиной и спокойствием. Конечно, она беспокоилась за Алису, но ничего, всего одна ночь – не страшно. А потом они купят постели, квартира тёплая, даже на полу при хорошем тюфяке или перине будет удобно. А деньги у них есть. Безвозвратная ссуда. На каждого и на семью в целом. Столько у неё никогда не было. Надо будет как следует всё продумать, чтобы не растратить по мелочам. Столько всего нужно, а хочется… ещё больше. Сейчас посуда. Прежде всего – посуда. Чайник… даже два, для кипятка и заварочный… кастрюли… тоже две, нет, три… сковородка… ну, и тарелки, чашки, хорошо бы прямо сервизом, даже два сервиза: столовый и чайный, и… ой, ну, всё сразу нужно.
Она спала и во сне покупала и покупала, расставляла мебель, вешала шторы… Понимала, что это сон, но его так приятно смотреть. И рядом Алиса, Эркин, они в безопасности, живы, здоровы. Господи, какое счастье, что Джексонвилл, Империя, весь тот ужас кончились! И сильная тёплая рука Эркина на её плече…
Чувство времени никогда не подводило Эркина, но сегодня… сегодня что-то не то. Пора бы быть утру, а вокруг темно. Эркин осторожно приподнялся на локте, прислушиваясь. Да, шум на улице. Конечно, ничего такого быть не может, но… но лучше посмотреть. Мягким гибким движением он убрал руку и встал, не потревожив Женю и Алису. Подошёл к окну. И увидел тёмное, почти чёрное небо, светящиеся шары фонарей у дома и дальше цепочкой по улице, белый снег внизу и чёрные фигуры, спешащих куда-то от дома людей. А магазин? Нет, магазина не видно. Но куда это все они? На работу? Тогда, значит, утро. Но ещё слишком темно.
Вздохнула и заворочалась Алиса. Повернувшись спиной к окну, Эркин – света с улицы хватало – с улыбкой смотрел, как она раскидывается, занимая его место. А Женя спит. Ну, и пусть спит. Время-то… где он часы оставил? А! Вспомнил. Бесшумно ступая, вернее скользя по полу, он, не обуваясь, чтобы стуком шлёпанцев не разбудить Женю, вышел. В квартире стояла живая сонная тишина.
В комнате рядом с кухней на полу разложены вещи, которые Женя не использовала на сооружение постелей. Эркин подошёл к окну и увидел на подоконнике маленькие на узком ремешке часики Жени и рядом свои. Стрелки и цифры молочно светились. Странно. На часах семь тридцать, и телом он ощущает, что уже утро, а темно, как ночью. Семь тридцать. Завтра в это время… ему уже вовсю работать, смена-то с семи. Как бы не проспать. Жалко, не заметил вчера, сколько они шли от дома до завода, но часа ему должно хватить.