истоков, в тридцать восемь лет оборвавших жизнь «первого поэта России». Мандат литературного консультанта Наркомпроса, как будто специально именно сейчас выданный ему наркомом просвещения А. В. Луначарским, несомненно, давал для этого необходимый carte blanche.
В 1921 году правительство большевиков среди прочих национализировало и имение Гончаровых Полотняный завод. Порядком подрастащенный дворец, окружённый дивным парком и прудами с лебедями, превращался в дом отдыха пролетариата.
Александр Чижевский имел устное поручение А. В. Луначарского проследить за сохранностью родовых архивов Гончаровых. В 1922 году они из имения были вывезены в Губернский архив Калуги, а в 1923 году все бумаги, так или наче связанные с Пушкиным, были истребованы в Москву. В эти годы пролетариат сориентировался и начал тащить раритеты направо и налево, дабы потом выгодно их продавать всё тому же правительству.
Правда, это уже без Чижевского. С 1927 года все уцелевшие бумаги из Полотняного завода хранятся в Москве в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА).
Можно было бы озаботиться вопросами: «А зачем ему это?», «А что он хотел обнаружить?», «До чего докапывался», «Может какие аналогии искал?» и прочее.
А потом подумалось: ну, это же Пушкин! Ведь до сих пор пушкинисты спорят о роли царя в его судьбе и о степени вины красавицы-жены, о взрывном характере «потомка Ганнибалов» и о нравах тогдашнего социума в России вообще…
Пусть же это essai, этот скромный прозаический этюд, увиденный глазами молодого Чижевского, такого же, как и Пушкин, потомственного патриота России, дополненный современными исследованиями и находками, поможет и нам ещё раз соприкоснуться с судьбой великого поэта…
В лицей Царского Села Пушкин, скорее всего, попал по протекции… Набирали всего тридцать человек, и если бы не дядя, известный поэт Василий Львович Пушкин, лично знакомый с основателем лицея министром Сперанским, не факт, что биография поэта началась бы столь удачно.
Учились лицеисты бурно и весело, шкодили по случаю регулярно…
В первом выпуске 1817 года гений оказался по успеваемости 26-м из 29-ти выпускников. По российской и французской словесности, правда, а также по фехтованию имел «превосходно».
Надзиратель Фролов как-то (5 сентября 1814 года) поймал Малиновского, Пущина и Пушкина, когда они, запасшись кипятком, мелким сахаром, сырыми яйцами и ромом, «из резвости и детского любопытства составляли напиток под названием гогель-могель, который уже начинали пробовать». За что были наказаны «в течение двух дней во время молитв стоянием на коленях». Маловероятно, что исполнили: нравы и дисциплина в Лицее оставляли желать лучшего…
Товарищ по Лицею Пущин вспоминал: «Пушкин с самого начала был раздражительнее многих и поэтому не возбуждал общей симпатии».
На выпускном экзамене Державин хотел обнять Пушкина, но тот убежал «вследствие юношеской конфузливости».
С четырнадцати лет Пушкин начал посещать публичные дома и в продолжение всей