белоснежным, как будто его побелили еще вчера.
Сама комната была небольшой. Стояла кровать у правой стены напротив входа. Слева от нее стоял небольшой комод, где хранились вещи Элизабет. А в конце, почти упираясь в стену, стояло небольшое кресло, где особо никто и никогда не сидел. В стене слева кроме окна и темных штор больше ничего не было.
На противоположной стороне относительно кресла и стоял тот самый шкаф, где любила прихорашиваться, и наблюдать за собой Эли. Огромное зеркало посредине действовало на девушку точно таким же магнитом, как и ее прекрасный облик на мужа. Сложно представить, сколько времени тратит девушка, стоя у зеркала. Впрочем, парень в этом не видел ничего ужасного.
На правой стене над кроватью не было ничего, кроме одной старинной картины. Она и была завершением всей комнаты, если не считать небольшой круглый коврик коричневого цвета с непонятным узором под ногами. Он расположился четко посредине комнаты. Пожалуй, это и все, что смогли уместить сюда Эли со своим мужем. С другой стороны, большего и не надо.
Когда солнце озарило всю комнату, жизнь снова вернулась к прежнему состоянию, и угрюмое утро превратилось в прекрасное начало солнечного дня, рядом с любимой. Девушка, посмотрев немного в окно, резко развернулась и увидела пристальный взгляд парня.
— Что ты так смотришь? Что-то не так? — Спросила Элизабет, окинув взором саму себя снизу-вверх.
— Нет, все хорошо, — быстро ответил парень и улыбнулся. — Ты прекрасна.
— Спасибо, — послала воздушный поцелуй прямиком в кровать к любимому. — Давай, поднимайся.
— Слушаюсь, величайшая королева великого поселка Измаин, — начал подниматься парень, ползя по кровати к краю.
Девушка громко засмеялась после слов мужа. Ее насмешило выражение о великой королеве великого поселка Измаин.
— Я бы сказала, сельская девушка из села Измаин.
— Почему это ты так. Ведь не имеет значения, откуда мы, главное, кто мы есть, — серьезным голосом ответил парень.
— Вот теперь я узнаю своего любимого философа Некромантуса, — застегивая пуговицы на спине, кивала головой девушка.
— Дорогая, я не философ, я алхимик! — С высокими нотами в голосе проговорил парень и начал одеваться.
Некромантус после того, как надел штаны, оставив голый торс, принялся к своим непослушным волосам. Они были хаотично раскинуты в разные стороны, и их усмирить было не так-то просто. Слегка завиваясь на концах, расческа постоянно цеплялась за волосы, выдергивая небольшие клочки. Процедура болезненная, но привычная для Некромантуса.
Парень так не любил свои волосы, особенно за ними ухаживать. По этой причине он старался не опускать их длину ниже, чем сейчас. Иначе, с ними не управился вообще. Некромантус каждое утро думал о том, чтобы остричься на лысо, но Элизабет этого не разрешала. Ей нравилась именно такая длина. К тому же, такая прическа, в самом деле, шла парню.
На теле алхимика