в постмодернизм.
Впрочем, ещё не вечер,
Чтоб красоту жалеть…
И с красотою вечной
Встретится наша смерть.
Будем, друзья, как дети
В мире глухих тревог,
Ибо не всем – бессмертье
Слово даёт в залог…
Жар любви
Я пережил свои желанья…
Не пережить свои желанья,
Не пережить мечты свои…
Но, словно Божье состраданье,
Объемлет души жар любви.
Объемлет души и спасает…
И я – в тебе, и ты – во мне!
Объемлет – и соединяет
В испепеляющем огне…
«Над садом ледяным свет золотого сада…»
И знала рай в объятиях моих.
Над садом ледяным свет золотого сада,
И садом ледяным сквозь неземную цветь
Уходят в ад земной пришедшие из ада,
Познав до срока рай, познав любовь, как смерть.
В пустынях мировых исходит одиноко
Свет золотых садов – эфирный, вечный свет.
Познав до срока рай и ад познав до срока,
Мы сгинули в любви – и нам исхода нет.
Мы сгинули в любви, но Божий сад за нами!
Из бездны огневой восходит пламя ввысь.
И розы ледяной дыханье, будто пламя,
И, может быть, любовь бессмертнее, чем жизнь.
«…И первая любовь ещё приснится мне…»
…И первая любовь ещё приснится мне,
И тайны вещих снов навек душе доверит.
Но жизнь моя, как зеркало во тьме,
Как бабочка – полночница в тюрьме,
Как облако, летящее в огне,
Как море, позабывшее свой берег.
О, первая любовь! Шампанское в снегу!
И адрес безответный на конверте…
Но тайны снов своих, как душу, сберегу
И жизнь свою, как смерть, превозмогу
На дальнем одиноком берегу,
Не знающем забвения и смерти.
Черёмуха
Любовь и дружба вновь со мной!
Река. Огни у перевоза.
Озноб черёмухи лесной,
Как будто входишь в дом с мороза.
Любовь и счастье вновь со мной!
Наедине со мной, воочью!
Свет опадающий земной
Не угасает свежей ночью.
Любовь и верность вновь со мной!
А в сердце тайное страданье…
Озноб черёмухи лесной,
Твоё морозное дыханье.
Яблоко
Ты утром ни о чём меня не спросишь
И заспешишь неведомо куда.
И яблоко надкушенное бросишь
В тарелку – и исчезнешь навсегда.
Всё это – в безответном и далёком —
В том мире, где не помнят ничего.
А яблоко ещё исходит соком
От лёгкого надкуса твоего.
Сентиментальная история
В городе жёлтых акаций
И четырёх площадей
Трудно