вышел из номера через балкон и легкой трусцой побежал к причалу. Почти все рыбаки уже наверняка ушли в море, но я надеялся, что все же сумею раздобыть моторку. По пути я дважды окунался в море, потому что солнце, несмотря на то, что едва поднялось над горизонтом, уже припекало вовсю, и прибежал на пристань мокрый с головы до ног.
Наш сторож, старик кореец, долго таращил на меня свои узкие глазки, пока не узнал меня.
– А, это ты, капитан? А где ж «Арго»? Мы думали, ты на Ай-Фока пошел, ребята видели твои паруса вчера поздно вечером.
– Кто-нибудь здесь остался? – спросил я, глядя на закрытые лодочные гаражи и пустые опоры, на которых обычно висят сети.
Старик покачал головой.
– Все ушли. Еще до рассвета. Килька косяком идет. Все в море.
– Тогда вот что, – сказал я. – Берем Генкину моторку и мчим к Капчику.
Сторож отрицательно покачал головой.
– Ну как я тут все оставлю? – начал ныть он, но я взял его под локоть и силой потащил к лодке.
– Надо, дед, надо! Дело серьезное. Я потом тебе заплачу. «Арго» угнали, аферисты повсюду бесчинствуют… Поплыли!
Я усадил его в лодку, удивленного до такой степени, что узкие глаза сразу округлились, занес туда канистру с бензином, столкнул лодку в воду, завел мотор и рванул прямиком на мыс.
Высоко задрав нос, лодка неслась по зеркальной поверхности моря с такой скоростью, что от бешеного ветра я задыхался, как рыба, вытащенная на берег. Кореец, крепко держась за борт, зорко смотрел вперед, глаза его слезились от ветра, но он не обращал на слезы внимания, словно они помогали ему лучше видеть. И в самом деле – «Арго» он заметил раньше меня. Махнул рукой вперед, затем опустил голову и стал что-то высматривать под ногами. Поднял с пола полуметровую металлическую трубку и положил ее себе на колени. Кулаки сжаты, вены на руках вздулись, даже синяя наколка – несущийся по волнам фрегат – порозовела. Волнуется дед, подумал я, с улыбкой глядя на него, старый вояка!
«Арго» стоял в пятистах метрах от берега, на якоре, без парусов, то есть в том же состоянии, в каком я оставил его минувшей ночью. Я заглушил мотор, сделал вираж, плавно причаливая к борту яхты, приказал деду швартоваться, а сам перескочил на палубу «Арго». Подошел к переборке, склонился над входом в каюту. Несколько секунд мои глаза привыкали к сумраку. Потом я различил стол, бутылку и стаканы на нем, смятые простыни на нарах.
Каюта была пуста.
Я выпрямился и махнул деду, чтобы он бросил свою железяку, поставил на палубу канистру и отчаливал обратно. Затем спустился в каюту.
На столе белел разлинованный лист бумаги, выдранный, наверное, из бортового журнала. На нем печатными буквами было нацарапано:
«Дорогой капитан!
Нам было очень неприятно узнать, что вы сегодня утром совершили преступление – ограбили инкассатора из казино «Магнолия». По вашему виду не скажешь, что вы дерзкий разбойник, потому мы так горько ошиблись в вас. Опечаленные столь грустным завершением нашей