Директор грозит пальцем. – У нас приличное учебное заведение.
Патрик распрямляет колено и прикусывает обветренную нижнюю губу.
– Очень тебя прошу: в следующий раз не связывайся. Если тебя начнут задирать, просто развернись и уйди. Ясно?
Патрик смотрит в окно. Мимо снуют ученики. Вдруг он замечает возле витрины с кубками двоих скинхедов. Такие же неподвижные, как золотые фигуры бегунов на кубках: скрестили руки на груди и не отрываясь смотрят на него. Патрик кивает им. Но ребята никак не реагируют.
– Гэмбл? Я тебя спрашиваю!
– Да, сэр. Я все понял.
– Послушай. – Мистер Уэтмор складывает ладони домиком. – Ты многое пережил. А потом, вся эта шумиха в газетах. Я, кстати, подумывал пригласить тебя сюда и побеседовать. Еще несколько недель назад собирался это сделать, когда услышал о твоем зачислении. Ты не знал? Никто не насплетничал? Хотел просто познакомиться. И сказать тебе, что честно не представляю, как отреагируют ученики на твое появление. Будут ли они ненавидеть или любить тебя из-за того, что ты пережил. И то и другое одинаково возможно. Я точно знаю лишь одно: новичкам всегда приходится несладко. Поэтому, Гэмбл, если тебе вдруг будет трудно, обязательно дай мне знать. Постараемся тебе помочь. Договорились? Вот и замечательно.
Они встают, и Патрик снова оглядывается на окно. Скинхедов и след простыл. Мистер Уэтмор протягивает ему ладонь для рукопожатия, но Гэмбл лишь с извиняющимся видом трясет дрожащей окровавленной рукой:
– Простите, не могу.
Глава 6
Клэр не нравятся открытые пространства, она ощущает себя маленькой и беззащитной, будто ее вот-вот унесет порывом ветра. Сейчас девушка стоит на заросшей сорняками стоянке рядом с заправкой «Шелл» в городе Фрейзи, что в штате Миннесота. На небе разворачиваются три совершенно разных действа: с одной стороны быстро растекается лиловым синяком грозовой фронт, испещренный прожилками молний; с другой – перебирает щупальцами огромная серая туча-медуза; с третьей – на солнце надвигается кучево-дождевое облако в форме наковальни. Кучево-дождевое, да, Клэр знает названия облаков. Это отец ее научил. А еще он показал дочери, как вязать узлы, различать птиц, деревья и созвездия.
Клэр вспоминает, как они с папой, бывало, летом гасили в доме свет, а потом лежали на подъездной дорожке и смотрели в небо. Наверху медленно проплывали планеты и светила, а отец ее проверял – указывал пальцем то туда, то сюда. А звезды выстраивались в фигуры и, казалось, вспыхивали еще ярче.
– Киль, – говорила Клэр, разглядев очертания корабля. – Лев. Близнецы. Гидра.
Ей представляется, как рука отца становится прозрачной, сквозь нее просвечивают звезды, а потом она и вовсе исчезает. Но девушка гонит печальные образы прочь – надо сосредоточиться на чем-нибудь хорошем, пусть даже на мелочи. Она научилась этому той бесконечной ночью. Стоит позволить себе задуматься о случившемся, и все – уже не остановиться, и тогда ее поймают. Те люди гонятся за ней, хотя Клэр и не понимает почему. Вооруженные