долго не мог осознать, что происходит, наверно, несколько часов. В восемь вечера, когда встревоженный Дуглас заявился ко мне домой убедиться, что со мной все в порядке, я по-прежнему не сомневался, что это какая-то ошибка.
– Да как же они могут обвинять его в двойном убийстве, если даже не доказано, что тело действительно этой самой Нолы!
– Так или иначе, у него в саду был закопан труп.
– Тогда почему он велел копать в том самом месте, где якобы зарыл тело? Это же бессмыслица! Я должен туда поехать.
– Куда туда?
– В Нью-Гэмпшир. Я должен поехать и защитить Гарри.
Ответ Дугласа был исполнен того весьма прозаического здравого смысла, какой отличает уроженцев Среднего Запада:
– Даже не думай, Марк. Нечего тебе туда ездить. Не лезь в это говно.
– Гарри мне звонил…
– Когда? Сегодня?
– Около часу дня. По-моему, он воспользовался правом на один звонок. Я должен поехать и поддержать его! Это очень важно.
– Важно? Важно – это твоя вторая книжка. Надеюсь, ты не навешал мне лапши на уши и к концу месяца у тебя в самом деле будет рукопись. Барнаски уже готов с тобой порвать. Ты вообще понимаешь, что теперь будет с Гарри? Не лезь в это говно, Марк, ты слишком молод! Не гробь свою карьеру.
Я не ответил. По телевизору помощник прокурора штата давал пресс-конференцию целой толпе журналистов. Он перечислил предъявленные Гарри обвинения: умышленное похищение и двойное умышленное убийство. Гарри официально обвинили в смерти Деборы Купер и Нолы Келлерган. По совокупности преступлений за похищение и оба убийства ему грозила смертная казнь.
Но это было лишь начало падения Гарри. На следующий день всю страну облетели кадры предварительных слушаний по его делу. Все видели, как под прицелом десятков телекамер и в слепящем шквале фотовспышек двое полицейских ввели его, в наручниках, в зал суда. Выглядел он изможденным: мрачный, небритый, всклокоченный, с опухшими глазами и в расстегнутой рубашке. Рядом с ним был Бенджамин Рот, его адвокат. Рота, известного в Конкорде юриста, в прошлом часто консультировавшего Гарри, я немного знал, поскольку несколько раз пересекался с ним в Гусиной бухте.
Благодаря волшебству телевидения вся Америка в прямом эфире следила за этими слушаниями. Гарри утверждал, что не виновен в преступлениях, в которых его обвиняют; судья вынес решение о его предварительном заключении под стражу в мужскую тюрьму штата Нью-Гэмпшир. Но настоящая буря еще не грянула: в тот момент я по простоте душевной еще надеялся на скорое окончание дела, однако через час после окончания слушаний мне позвонил Бенджамин Рот.
– Ваш номер мне дал Гарри, – сказал он. – Он очень просил вам позвонить, он хочет сказать, что невиновен и никого не убивал.
– Я знаю, что он невиновен! – ответил я. – Я в этом не сомневаюсь. Как он?
– Плохо, как вы можете догадаться. Копы на него надавили, он признался, что у него был роман с Нолой