терпения у эльфа были невелики, и очень быстро он вычерпал их до самого донца.
– Тебе действительно нравится эта гадость? – поинтересовался он, не выдержав внутренней борьбы.
– Какая? – не понял Торвардин.
– Хеннай.
Ореховые очи тангара излучали крайнюю степень изумления. Но его ответ оказался еще более удивительным.
– Жуткая гадость, – признался вдруг он. – Дерьмовый вкус.
– Так зачем же?..
Парень замялся.
– Ну, я наемничать пошел… Смотрю, вроде все это делают. Понимаешь, думаю, надо приучаться, хотя… противно так.
– А мне смотреть противно.
– Честно?
И Торвардин, деликатно прикрывшись широкой ладонью, выплюнул изрядный кусок хеннай в кусты. И с облегчением вздохнул.
– Ты зря мне раньше не сказал. Я б не маялся столько времени, – укоризненно покосился он на эльфа.
– Я не знал, что кто-то может жевать хеннай через силу, – пожал плечами тот.
Тангар еще больше смутился и всю оставшуюся дорогу до «Грифона» шел, понурив голову, молча и полыхая жаром смущения. И наверняка уже решил, что многоопытный эльф сочтет его выходку глупостью, недостойной их команды.
А у Альса на самом деле отлегло от сердца, как любят выражаться маргарцы. Насколько ему хватало понимания и опыта, в отряде наемников нельзя позволить себе такой роскоши, как неприязнь между воинами. Пусть даже по такому, казалось бы, ничтожному поводу, как жевание смолы.
– Да не переживай ты! С кем не бывает?! Когда-то, по молодости лет, я нанялся матросом на маргарскую шикку. Вот уж где было весело насчет традиционных шуток над салагами. Я тогда почти и не знал ничего о мире за горами, но сразу умудрился попасть в такое место, где держи ухо востро.
Торвардин покосился на эльфье заостренное ухо. Вот уж сравнение – в самую точку.
– Наверное, ни над кем так не издевались, как надо мной, – усмехнулся Альс своим воспоминаниям вполне добродушно. – Именно тогда я проникся ненавистью к хеннай.
– Было от чего?
– Еще бы.
– Знаешь, Альс, зови меня просто – Тор, – после некоторого раздумья вдруг заявил тангар.
Руна, которой писалось слово «Тор», считалась у магов очень сильной и несла в себе большой заряд неопределенности. Полное тангарское имя меняло ее смысл на прямо противоположный. Называя ребенка Торвардин, родители жаждали, чтоб он неукоснительно следовал традициям, шел по стопам предков, исполняя все предписанные заветы и обычаи. Если парень сам себя называл Тором, то это означало только одно – он решил пойти против собственной судьбы сознательно.
Обостренные чувства Познавателя давали знать, что происходит что-то необычное, но Альс пока еще терялся в догадках. Это только кажется, что Познаватели знают все. Они просто видят Истинное, но, даже видя, нужно еще подобрать нужные и единственно верные слова, чтобы воплотить в них Истинное. А тому, что происходило с ним в Дарже, пока еще у Ириена не имелось