.

невольно рассмеялась.

      – А у женщин?

      – Намного меньше. С вашей стороны неблагоразумно находиться здесь одной.

      – Это было вполне благоразумно, пока вы не пришли сюда.

      – Вот почему вы… – Он умолк, не договорив.

      – Вот почему я вечно попадаю в истории?

      – Да.

      – Тогда зачем вы здесь, ваша светлость? Разве вы не рискуете своей репутацией, находясь рядом со мной? – Повернувшись, она увидела, что он стоял в нескольких ярдах от нее. И снова рассмеялась. – Впрочем, не думаю, что на таком расстоянии ваша репутация может пострадать. Вам ничего не грозит.

      – Я обещал вашему брату, что огражу вас от скандала.

      Джулиана нахмурилась и спросила:

      – В этом есть некая ирония, вы не находите? Ведь было время, когда именно вы являлись самой большой угрозой моей репутации. Или не помните? – Эти слова вырвались у нее помимо ее воли.

      – Здесь не место и не время обсуждать подобные вещи. – Лицо герцога словно окаменело.

      – Никогда не время и нигде не место, не так ли?

      Он не ответил и проговорил:

      – Ваше счастье, что вас нашел я.

      – Счастье? Вы так считаете? Думаю, что вам лучше уйти отсюда.

      – А я думаю, вам лучше вернуться на бал.

      – Зачем? Полагаете, что если я станцую рил, то они раскроют мне объятия и примут в свои ряды?

      – Полагаю, они никогда не примут вас, если вы не будете прилагать к этому усилий.

      Тут взгляды их снова встретились.

      – Вы думаете, я хочу, чтобы они меня приняли?

      Он некоторое время молчал.

      – Думаю, вы должны хотеть, чтобы вас приняли.

      – С чего бы? Ведь вы, англичане, – холодные и бесстрастные люди, больше озабоченные приличным расстоянием между танцующими партнерами, чем миром, в котором живете. Вы думаете, что ваши традиции, ваши манеры и ваши глупые правила делают подобную жизнь желанной, но это не так – они делают из вас снобов.

      – Вы ребенок, который не знает правил игры, в которую играет.

      Эти слова ее уязвили, но Джулиана не подавала виду. Шагнув ближе к герцогу, она спросила:

      – Думаете, я считаю это игрой?

      – Думаю, для вас невозможно воспринимать это как-то иначе. Взгляните на себя. Весь высший свет всего в нескольких шагах, а вы стоите здесь, на волосок от бесчестья. – Слова его были жесткими, а черты лица… прекрасными в лунном свете.

      – Я же сказала: мне наплевать, что обо мне думают.

      – Разумеется, нет. Иначе вас бы уже здесь не было. Вы бы вернулись в Италию и выбросили нас из головы.

      Последовала долгая пауза.

      Он ошибается! Ей нет дела до того, что о ней думают другие. Ей небезразлично лишь то, что думает он.

      Джулиана вновь повернулась лицом к саду, ухватившись за широкие каменные перила и гадая: что было бы, если бы она сейчас убежала в темноту, а потом была бы обнаружена?

      – Надеюсь, ваши ладони зажили.

      Они вновь вернулись к обмену «любезностями»? Идиот бесчувственный!

      – Да,