костюмы.
– А разве костюмы к спектаклям сочиняют в пошивочных мастерских? Я думала, этим занимаются театральные художники, – с невинным видом сказала я, и он сбился и покраснел. Смущенный он выглядел очень симпатично.
– Да, конечно, но бывает по-разному. К тому же есть еще звезды и звездочки шоу-бизнеса… – Опять пошли фамилии! – Есть праздничные представления. Сейчас я делаю костюмы для самодеятельного театра, который поедет в Финляндию с премьерным спектаклем «Питер Пэн». Вы знаете, кто такой Питер Пэн? – спросил он, и я кивнула.
– Это такой маленький сукин сын, который улетал куда-то от мамы.
Тут он вообще замолчал. А я сменила тему.
– Шагал, наверное, очень любил свою жену?
– Очень. Они прожили долгую жизнь.
– И умерли в один день?
– Нет, она раньше.
– Он больше не женился?
– Женился. Но первой и главной его любовью, его музой была Белла.
– Кстати, меня зовут Муза, – сообщила я.
Так уж получалось, что я все время ставила его в тупик. Теперь он решил, будто я шучу, и не знал, как пошутить в ответ.
– Это не шутка, вернее, это шутка моих родителей. И не спрашивайте, о чем они думали и чем руководствовались, называя меня таким именем. Мать была художница. И отец с художественными задатками. Но музой матери я так и не стала.
– А как фамилия вашей матери? Может быть, я ее знаю?
– Фамилия распространенная. Андреева. И вряд ли вы знаете ее как художницу, она почти не выставлялась и много лет работала для заработка.
– Вы, конечно, обратили внимание на картину Шагала «Поэт и Муза»?
– Все, что отдает кубизмом, мне не интересно.
Официант принес кофе и зажег свечку на нашем столике в фонарике рубинового стекла.
– Если судить непредвзято, имя у вас приятное и запоминающееся, – неожиданно сказал он.
– Только не надо меня утешать, на этот счет я давным-давно утешилась.
Отчасти я слукавила, потому что всегда хотела иметь простое человеческое имя и не случайно, когда знакомилась с кем-нибудь, представлялась Марией. А сейчас назвалась Музой, потому что начала новую жизнь. Я новый человек, свободный, независимый, без предрассудков, говорю и делаю, что хочу. И неожиданно мне понравилось быть Музой.
Потом мы сидели в скверике у Русского музея, и Макс навязывал мне книгу Шагала, а я отказывалась. Не интересно мне, что о нем пишут и что пишет он сам. Все, что меня интересовало, я увидела. Однако телефон свой Максу оставила.
Утром проснулась и вспомнила Шагала и его влюбленных. И Макса вспомнила, а вскоре он позвонил. Встретились в метро, посидели в кафешке. Книжку Шагала принес. Говорила же – не надо! Спрашивает:
– Так что же такого вы увидели в Шагале, что так пристально разглядывали?
– Давай на «ты»?
Обрадовался.
– Помнишь картину, где синяя ночь в спящем предместье и часы в воздухе подвешены, а в часах жених с невестой?
Он вспомнил.
– А