амбициозного школяра! Остановитесь, пока не наломали дров!
Опять всплеск эмоций, выкрики и аплодисменты, перекричать которые Кукушкин не в состоянии. Прикусив язык, Валерий Степанович умолкает. Ему на помощь опять приходит Седых. Он машет руками и требует тишины, которая через мгновение всё-таки настаёт.
– Не надо кричать, господа! Где ваш такт? Я предлагаю вспомнить, что мы живём в демократическом обществе…
Во время последних слов в публике раздаётся чьё-то саркастическое «хе-хе», после чего впереди сидящая профессура начинает недовольно оглядываться, по инерции гневно меча молнии взглядов в академика, что сидит во втором ряду. Но тот, как на грех, спокойно беседует с коллегой, всем своим видом демонстрируя глубочайшее презрение к обсуждаемой теме. Носитель оппозиционного смешка так и не выявлен, и Седых продолжает:
– Повторяю: мы живём в демократическом обществе. Так давайте и в нашем институте придерживаться цивилизованных светских правил, коль скоро люди, собравшиеся здесь, представляют из себя свет современной науки. Я предлагаю не ссориться, а проголосовать. Итак, кто за то, чтобы поддержать проект профессора Кукушкина?
К немалому удивлению Валерия Степановича, поднимается целый лес рук. Кукушкин благодарно улыбается коллегам.
– Так. Кто против?
Взлетают руки академика Смелянского, троих его коллег и МНС Семенюка.
– Кто воздержался?
В углу, на галёрке мира, несчастным тихим огоньком рыжеет аспирант Сойкин, неуверенно поднимая руку.
– Смелее, Борис, – поддерживает его Седых, – вы не одиноки.
И присоединяется к коллеге.
– Vox populi – vox dei, – улыбаясь, изрекает директор. Ещё не до конца поверив происходящему, Кукушкин рассеянно улыбается.
– Пропал институт, – тихо вздыхает Смелянский.
– Господа, – продолжает Седых, – если больше ни у кого никаких вопросов, реплик или соображений нет, предлагаю на этом закончить. Благодарю за внимание.
Публика, оглушённая диспутом, тяжело снимается с мест, продолжая обсуждать предложение оратора на ходу. Седых перегибается через бортик и игриво вопрошает у Кукушкина:
– Валерий Степанович, позвольте осведомиться, на вас все биологи влияют столь тлетворно или только китайские?
Профессор натужно смеётся.
– Честно говоря, думал, что вы проголосуете за…
– Будь я на месте большинства, я бы так и сделал.
Кукушкин помрачнел.
– А почему же вы воздержались?
– Я в крайне затруднительном положении. Как учёный я не могу не согласиться с доводами Смелянского, но как ваш друг – искренне желаю вам удачи, хотя и чувствую, что дело дрянь…
– А вот я так не считаю, – твёрдо произнёс Кукушкин. – Дайте мне шанс, и я докажу вам это.
– Ну, хорошо, – сказал Седых. – Соберите своих подчинённых, подготовьте смету и план мероприятий и, когда будете готовы, зайдите ко мне.
Кукушкин ликовал.