«временные трудности», устроенные агентами Госдепа США, с которыми скоро будет покончено. Народ, пошумев, с размахом сжёг американский флаг на Вокзальной площади, пороптал немного да и успокоился. Потом кто-то всё-таки вернулся в лоно родного Министерства связи, а кто-то стал разводить почтовых голубей, что вскоре вошло в моду не только по эстетическим, но и по экономическим соображениям. К концу года в Ленинске, кажется, не осталось человека, который мог бы внятно объяснить, на кой ему сдался этот интернет?..
Но вернёмся к нашему герою… Уладив вопрос со сметой и подготовив подробный план мероприятий, профессор мчался к директору, чтобы ознакомить его с документами. Седых надел очки и погрузился в бумаги.
– Занятно, – резюмировал директор.
– Даёте добро? – поспешил узнать Валерий Степанович.
– А у меня есть выбор? – хитро прищурился Седых.
– Выбор есть всегда.
– Важно, чтобы вы это помнили, – многозначительно произнёс директор, ставя свою резолюцию.
Кукушкин не придал значения его словам. Он был взволнован как никогда. Понятное дело – первый дельный эксперимент за долгие годы прозябания и поисков!
В лаборатории царило возбуждение. Говорливый Чайкин суетился пуще всех.
– Между прочим, – прыгал он, – ваш отъезд, Валерий Степанович, надо бы отметить. Верно я говорю? – и Петя тихонько толкнул в бок голубоглазую красавицу-лаборантку Свету Синичкину, давно и безнадежно влюблённую в Кукушкина. За девушкой ухлёстывало чуть ли не всё мужское население института от семнадцати до бесконечности и некоторые сотрудники НИИ цитологии, но ни к одному из них девушка не чувствовала взаимности. Света смущённо опустила реснички.
– Петя, что значит – отметить? Как будто ты радуешься, что начальство нас покидает… – смущённо заметила Света.
– Нет-нет, – занервничал Чайкин, – я неправильно выразился… Я хотел сказать… э-э-э… одним словом…
– А Петя прав, – поддержал коллегу Кукушкин. – По случаю вашей внезапной свободы можно и кутнуть легонько, а?..
Коллеги облегчённо рассмеялись, поскольку действительно ценили Валерия Степановича как руководителя.
– Так, я за тортиком, – засобиралась Света.
– Нет уж, я схожу, – придержал её шустрый Чайкин. – Какой брать, Валерий Степанович?
– Любой.
– А из горячительного?
Профессор вздрогнул.
– Никакого горячительного! Только чай.
– Чай так чай, – согласился Петя, на ходу напяливая пуховик. «Юркий малый», – отметил про себя Кукушкин.
Вечером Седых позвонил в Москву, чтобы предупредить фонд о приезде их сотрудника, а профессор, простившись с коллегами и проглотив кусок торта, уже летел домой за чемоданом – вечером у него был поезд. Гостиницу забронировали по телефону. Своим Кукушкин сказал, что его посетила «одна чертовски любопытная