Внутри нее щекочущее копошение всех живых существ.
Потом она часто вспоминала тот момент, пытаясь пережить его снова. Но такой отчетливости не удавалось достичь. А в четырнадцать пришли другие переживания, новые и пугающие. Будто из нее самой полезла какая-то сладковатая, грязная нега, которая мутила сознание, как воду. И то ощущение слитности с миром стало ненужным, показалось бессмысленным и пустым. Теперь были другие, мучительные и волнующие перипетии подростковой жизни.
Сашка вспомнила про свою яблоню, которую звала Зеброй за полосатый от старости, разветвленный, шершавый и теплый ствол. Теперь на ней, наверное, созрели яблоки. Яблоня была поздней. Сашка вспомнила, что давно не навещала ее. Раньше она каждый день после уроков сидела на ветке, в темно-зеленой восковой листве, и подслушивала разговоры прохожих: прямо под Зеброй шла тропинка. А еще раньше, классе в третьем, Сашка пересказала дворовым «Оцеола, вождь семинолов», и они играли под этой яблоней в индейцев. Сашка была шаманом, а Лешка – вождем. Однажды, когда все ушли обедать и оставили Сашку одну, пришли незнакомые дети и хотели разжечь под яблоней костер. Сашка сидела на дереве, обхватив ствол руками, и отказывалась слезать, защищая Зебру. Они кидались в нее палками и банками с краской, которые притащили с мусорки. Они попадали ей по ногам, оставляя кровавые ссадины, синие пятна и подтеки, но она все равно не слезла, не предала Зебру. Теперь это казалось такой глупостью, – ну что бы они сделали с деревом? Ничего. Поиграли бы и ушли. Сашка не могла вспомнить, почему тогда казалось таким важным – защитить дерево.
А сейчас? Что важно для Сашки сейчас?
Она вспомнила «классный час». Светланушка зачитывала из какого-то журнала, прикрывая обложку газетой, статью про половые отношения, «Вы, – говорила она, – должны знать это, вам уже пора». «Я это в пять лет знала, – думала Сашка, – а она нам сейчас рассказывает. Вот хочется нам сказки слушать про то, что сексом без любви заниматься нельзя. Господи, ну и дура! В нашем классе уже больше половины им занимаются, по-всякому: и по любви, и по пьяни. И не скажешь же ей, что смешно это. Растрындится… „Вы – эгоистические натуры!“. А нам все это нахрен не нужно!»
Сашка сняла со швабры склизкую тряпку, окунула ее в ведро с грязной водой, распрямилась и замерла. На нее навалилось одно из самых постыдных в ее жизни воспоминаний, которое часто всплывало вдруг, без причины и заставляло каменеть от тяжелых, накатывающих дурнотой чувств. Событие само по себе было довольно пустое и глупое, как успокаивала ее потом мама. Но Светланушка сделала из него драму, настоящую трагедию в духе разоблачения врага народа. Было это два года назад, в восьмом классе.
Саша любила училку английского языка – Ларису Викторовну. Мягкая, женственная и красивая, она напоминала Саше маму. Часто, о чем-то задумавшись, слушая их корявые английские пересказы, она улыбалась сама себе. «London – is the capital