Тело от навалившегося страшного предчувствия стало непослушным. Но она вышла на указанное Светланушкой место – лицом к классу, напротив доски. На одноклассников Сашка не смотрела.
– Теперь все вы, как пионеры и будущие комсомольцы, должны высказать свое осуждение мерзким действиям Саши Козловой. А ты, – Светланушка перевела взгляд на Сашу, но смотрела уже сквозь нее, будто та стала пустым местом, – слушай, что скажут тебе твои одноклассники.
И все начали говорить. «Это бессовестно». «Невообразимо». «Нагло». «Бесцеремонно». «Не ожидал такого от Козловой Саши». «Отличница не должна так себя вести». «Давайте исключим ее из совета отряда, из пионеров, из школы».
Сашка уже не понимала, что именно они говорят. Они ненавидели ее, ненавидели заслуженно, потому что она совершила нечто страшное. Осознание того, что она оказалась плохой, навалилось на Сашку неподъемным грузом, от переживаний и напряжения шумело в ушах и громко тяжело колотилось сердце.
Только Славка Луканский, тоже отличник, смущенно предположил:
– Может, простим? Она ж пошутила.
– Пошутила?! Пошутила! Как можно так шутить? – взорвалась негодованием Светланушка. – Если она сейчас так шутит, чего от нее ожидать потом? Предательства? Подлости? Измены? Нет, так ведет себя только гнилой человек, которому не место в моем классе. Садись, Козлова. Я сделаю все возможное, чтобы исключить тебя из школы.
Сашка прошла на свое место, села за парту. Светланушка что-то еще говорила, но Сашка уже не слышала. Она бессильно смотрела в окно: на бегающих кросс старшеклассников, на низкое серое небо и голые ветки рябины. Сашка думала о том, как получилось, что она оказалась гнилым человеком, эгоистичным предателем, недостойным того, чтобы жить, и что теперь у нее только одна дорога…
Придя домой, она долго рыдала, запершись в детской. Испуганные сестры скреблись в дверь, расспрашивали, но Сашка не обращала на них внимания. Она уже все для себя решила, но что-то останавливало ее. Она представляла похороны – как все одноклассники, считавшие ее гнилым человеком, поймут, что она осознала вину и поплатилась за нее жизнью. Они будут жалеть ее. Воображаемая эта сцена приносила Сашке облегчение. Но страх перед самоубийством был сильней, и она пыталась найти другой выход. Как остаться жить, и не быть «гнилым человеком», как ходить в школу, как смотреть им в глаза? И Светланушка, – о ней было страшно даже думать. Она никогда не простит предательницу, сказавшую про нее такие подлые, такие ужасные слова. Другого выхода не было, только смерть.
Сашка решилась. Вытащив из плотного конвертика сменную бритву для папиного станка, она села на бортик ванной и пока без нажима провела по запястью. Надо было набраться смелости и резануть глубоко. Сестры, напуганные Сашкиными рыданиями, смотрели в большой комнате телевизор, но едва послышался поворот ключа в замке – бросились в коридор, навстречу маме, и наперебой начали рассказывать, что «Саша уже два часа плачет, а теперь заперлась