во время рукопашного боя испанцы потеряли двести-триста человек, включая обоих губернаторов и почти всех офицеров. На плечах откатившихся испанцев флибустьеры ворвались в город, изрубив по дороге пушкарей. Оставшийся без командиров гарнизон сдался. Испанский флаг принесли Олоне, и тот, швырнув его под ноги, велел поднять над редутом свой штандарт.
Олоне при всей своей кровожадности был наделен необходимым для руководителя хладнокровием и чувством ответственности. Поэтому первой заботой победителя стал не грабеж, а гигиена. Трупы, подобранные на городских улицах и за стенами, снесли на две старые посудины, которые вывели из озера-лагуны в открытое море и там затопили.
А затем настал черед обычных мероприятий. Грабеж осуществлялся не в индивидуальном порядке, а по заведенному правилу: всю добычу сносили в общую казну для последующего дележа. Отдельно сложили церковные ценности из нескольких гибралтарских храмов и монастырей. Согласно данному обету, набожные разбойники порешили изъять эту часть добычи из общего котла для украшения новой часовни, построенной на Тортуге «во славу Господа и всех святых».
Жители, за исключением неимущих бедняков, постарались спрятать свое добро. Поэтому значительная часть их – не все, конечно, иначе это заняло бы слишком много времени, – была подвергнута дознанию. Многие сразу же указали местонахождения тайников, однако были и такие, что долго крепились и иногда так и погибали, не сознавшись – либо потому, что у них действительно ничего не было, либо превозмогши силой духа страх смерти. Не случайно мы с удивлением читаем в истории флибустьерства, сколь часто разграбленные города после ухода пиратов восстанавливали свой прежний облик; это явно свидетельствует о том, что по крайней мере часть сокровищ разбойникам не доставалась.
Кстати, флибустьеры прекрасно сознавали, что до конца выжать лимон им не удастся, а поэтому они не уходили без того, чтобы не обложить город, помимо индивидуальных экспроприаций, еще и общей данью.
– Требуем столько-то, иначе сожжем все дотла.
И они твердо стояли на своем, невзирая на дружный плач и стон, до тех пор, пока контрибуция не была собрана до последнего пиастра. В Гибралтаре сам Олоне назначил условия:
– Десять тысяч пиастров. Два дня сроку.
Когда к назначенному часу сумма не была собрана, флибустьеры начали поджигать дома. Через несколько часов выкуп был готов. В свидетельствах даже испанских хронистов можно прочесть о такой детали: флибустьеры сами помогли жителям погасить пожары.
– Теперь двинемся на Мериду, – заявил Олоне своим людям. – Сей город не в пример богаче этого.
Традиция «берегового братства» требовала выяснить мнение участников похода, как мы бы сейчас сказали – референдума. Ответом было «нет». Предводитель не стал настаивать. Пиратская флотилия вернулась в Маракайбо. Полагаю, читателя не удивит тот факт,