он будет в ондатре, фасон «Юрта».
Капитаны носили ондатровые шапки, майоры – пыжиковые, полковники по улицам не шастали, их головы венчали папахи из каракульчи (кто не помнит, пыжик – неродившийся теленок, а каракульча – выкидыш ягненка, вот так при «советах» органы относились даже к животным, ну сейчас другие времена, и об этом не будем).
Я пришел раньше, хотел осмотреться, мучительно анализировал, зачем я нужен капитану.
Передумал всякое, вспомнил все до седьмого колена и в результате склонился к версии, что причина – наша совместная с Либерманом работа по военной тематике, которую мы делали в первом квартале по теме «Предельные концентрации наступательных газов силами разных войсковых соединений в полевых условиях».
Мы даже получили с Либерманом патент на установку три нуля восемь бис, которая измеряла убойную силу направленного пучка газов, испускаемых силами одной роты и батальона; до полка мы так и не дошли, тему закрыли из-за интриг в коридорах Генштаба.
Мы с Либерманом получили премию – он, как всегда, на 25 рублей больше, хотя я чуть не заболел на полевых испытаниях под Коломной, отравившись продуктами исследования.
Либерман же в это время сидел в Кисловодске и пил воду из источников, испуская свой сероводород, и валял своего обрезанного «Ваньку» в молочных прелестях профсоюзного работника Веры из города Бугульма.
Называть свой еврейский член «Ванькой» – чистая русофобия, но я понял это только сейчас и только на страницах журнала «Русская жизнь», где тоже гнездились эти пернатые.
Капитана Сорокина я вычленил мгновенно: выправка, стать, ратиновое пальто и шапка не оставляли сомнений – это был он.
Он повел бровью и дал понять, что я должен идти за ним, так мы шли след в след и пришли на рынок, там в мясном ряду он нырнул в весовую, за ним, как крыса под дудочку, зомбированный, нырнул и я, дверь-ловушка захлопнулась.
Он закурил финские «Мальборо» в мягкой пачке и предложил мне, я тоже закурил и подумал: если я попаду к ним, мне тоже дадут «стечкин», шапку и «Мальборо», на душе стало весело, как после травы, которую я курил в армии с другом, хлеборезом Сандриком, уроженцем города Зугдиди.
Тот впоследствии стал авторитетом, и теперь он – смотрящий Пермского края, ну я Вам так, для полноты картины, может пригодиться для расширения контактов.
Сорокин начал издалека, он доложил мне, что знает обо мне все.
Что мать моя Нина Романовна происходит из Хазарского каганата, ее настоящее имя Наиля и папа ее, мой дед, – Рувим; про папу моего он ничего плохого не сказал.
Наш план таков, вы должны помочь Родине, Родина вас не забудет, вы готовы? Время пошло! Время кончилось!
Прошла одна секунда, я согласился, не зная своей судьбы, – данные о моем происхождении меня раздавили, значит, мне теперь придется жить в чужой шкуре, ну что же, подумал я, значит, вот оно, мое новое воплощение.
Я кивнул, он улыбнулся, и я понял, что клясться на крови не придется, я не люблю кровь, я люблю курицу, и голубцы, и еще маковый пирог и варенье из белой черешни, ну это так, Вам для