не стало. Стало только хуже – и прожили в упоении победой недолго. Говорят еще и другое: говорят, что социализм (а Россия была ненавистна именно как социалистическая по природе своей страна) затрудняет движение к прогрессу – вот и надо было истребить социалистическую доктрину, – а попутно зацепили страну. И это тоже отчасти верно; социализм не способствует прогрессу – этот строй связан с семейным укладом и общиной, институтами, которые не желают меняться. Никому не понравится, если в семье что ни час будут перемены: мама уйдет к летчику, а папа – к балерине. Социализм прогресс не приветствовал, вот и проиграл. Здесь однако возникает вопрос – почему внутри отдельных обществ считается прогрессивно иметь двупартийную структуру (лейбористы-консерваторы), а в мире в целом двупартийность захотели истребить?
Сосуществование социализма и капитализма было всего-навсего двупартийностью мира – и от этой двупартийности отказались. Дальнейшие события подтвердили, что однопартийность ведет к диктатуре и олигархии, а те, в свою очередь, – к падению западной империи. Но первой рухнула Россия. Ее убили нарочно – и прежде всего ее убивали сами русские, те, кто не любил свою историю и презирал свой народ.
Особенность устройства России в том, что народ – те люди, которых принято принимать в расчет условно (для избирательных компаний или учета посещаемости кинотеатров), – обитает далеко от столиц, в России устроено не так, как в Европе, где многочисленные города-крепости перемешали все сословия. Русский народ живет как бы отдельно от крупных городов – в городах собирается обслуга власти (иногда эту страту именуют интеллигенцией), которая живет подачками правителей, ничего не производя. А народ распределен по длинному унылому телу России, затерянному в лесах и степях. В отношении к народу определяется культура страны – культура, собственно, и создается народом, но шлифуется в столицах; так ювелиры огранивают природой сделанные камни. В период гибели страны от народа отказались в первую очередь – как от балласта, и тем самым отказались от культуры. Дальнейшее было предсказуемо.
Люди второго сорта
Есть элита, а есть просто народ, то есть обыкновенные простые люди. Сегодня таковых принято именовать «чернь» и «быдло», а недавно обозреватель «Новой газеты» поставил вопрос о «качестве народа» – наболело у прогрессивного человека.
Просвещенной части общества оскорбительно наблюдать своих соседей, существ второго сорта.
Чернь не умеет выигрывать залоговые аукционы, быдло не занимает постов, анчоусы не умеют писать протестные частушки. Вообще говоря, эти свершения не требуют больших умственных усилий, но быдло и того не может. И неудивительно, что обозреватели и журналисты ставят вопрос о качестве народа.
Конечно, иной моралист кривится на оскорбления плебеев: мол, негоже так с людьми – надо гуманнее, как Толстой учил. Но, во-первых, возможно, Толстой был не прав в своем