драмы прост. Угроза империи, исходившая от коммунистической утопии и интернационала, заключалась в том, что трудящиеся однажды перестанут нуждаться в государстве. Значит, чтобы сохранить власть и привилегии, следовало построить такое государство, которое перестанет нуждаться в трудящихся.
И сталинский режим, и централизованная демократия, и глобальная цивилизация, и идея конца истории, и стратегия символического обмена, и сегодняшний кризис – это эпизоды в биографии Левиафана. Сегодня ответ манифесту 1848 года сформулирован окончательно. То, что мы называем финансовым кризисом, есть не что иное, как коллективизация нового типа, коллективизация капиталистическая.
Рассуждая об экономике, мы не упоминаем существенную вещь. В основу любой экономики положена цена человеческой жизни, вот что важно. Этим прежде всего и различаются азиатский и европейский способы производства, финансовый и промышленный капитализмы и т. д. Очевидно – и не раз декларировано, – что финансовому капитализму присущ наиболее высокий стандарт стоимости человеческой жизни, ради сохранения высокого стандарта и строилось то общество, которое объявили всемирной цивилизацией. Скажем, в экономике Древнего Египта и сталинской России человеческая жизнь стоила недорого. А в западной демократической империи нового типа – это самая важная ценность. Именно ради качества и стоимости отдельной жизни и выдавались кредиты банков. Шок случился сегодня не потому, что обесценились акции «Дженерал моторс», а потому, что обесценилась жизнь западного демократического гражданина. Раньше это были завидные акции – туда (в эмиграцию, в западное общество, в мораль рынка) хотели вложиться все. А сегодня оказалось, что выгоднее вкладываться в Арабские Эмираты. Позвольте, а как же конституция и Джефферсон с Кондорсе? Полбеды, что акции «Дойче банка» упали на 60 % – упали акции демократии западного образца. Логическая цепочка проста: наибольшую свободу западная цивилизация связала с демократическим строем; так называемая рыночная демократия выбрала своим воплощением средний класс; средний класс сделал регулятором своего существования финансовый капитализм; финансовый капитализм в ходе своего развития произвел некий финт и лишил членов общества обещанной свободы. И это не есть ошибка – это есть особенность финансового капитализма и рыночной демократии. Значит ли это, что цена жизни обывателя демократической империи снизилась? Так, например, случилось перед мировыми войнами, которые и становятся возможны именно в связи со снижением стоимости жизни. Или это значит, что цена жизни демократа была искусственным образом завышена, а сейчас приведена в норму – сообразно государственным нуждам? Так неужели нужды большой империи таковы, что требуется обесценить наши жизни? Нам обещали совсем другое: обещали, что мы сумеем расплатиться с кредитами, будем столь же неуязвимыми для нищеты, как и сильные мира сего. Что же получается: солнце по-прежнему светит, дома стоят, нефть не кончилась, руду добывают, а цена нашей жизни претерпела урон. И закрадывается страшное предположение: если экономика, в основе которой лежала