справедлива. Легкая улыбка торжествующего человека тронула ее губы. Как ни странно, ей было приятно, что он на нее сердился, – все-таки она его когда-то любила.
– Ну, я думала, ты на меня сердишься… за старое, – сказала Лиза.
– Ах, за старое, – ответил Глебов. – Конечно нет. Даже наоборот.
– Что «наоборот»? – Лиза демонстративно опустилась обратно в кресло.
– Совсем не сержусь. – Глебов тоже сел. – Да и за что?
– Ну, хотя бы за то, что в одно прекрасное утро я вдруг исчезла, без всяких предупреждений, в неизвестном направлении.
– Ерунда какая-то! – неестественно бодрым голосом ответил Глебов. – Как я могу сердиться на то, что произошло чуть ли не шестнадцать лет назад.
– Значит, все же сердишься, – заметила Лиза.
– Ничуть, – возразил Глебов. – Хотя если вспомнить, то, надо признаться, меня это тогда поразило. – Он заставил себя улыбнуться. – Что-то было в этом… веселенькое, мягко говоря.
Лиза решительно перебила его:
– Никогда бы не подумала, что ты окажешься мстительным. Я же была девчонкой!.. Ну влюбилась, ну помстилось – сбежала…
– Чепуха какая-то, – опомнился Глебов и оборвал Лизу, чтобы прекратить всякие разговоры: – Прости, у меня дела… Надо дочитать…
– Взъелся на меня, – не слушая Глебова, продолжала Лиза.
– Ничего не взъелся, – ответил Глебов.
– Вот видишь! – Лиза победно улыбнулась. – Кричишь! Без всякого основания. Злишься! Злишься!.. Хотя и несправедливо. Ведь я тогда тебя любила!
– Да ладно тебе… трепаться! – вдруг грубо взорвался Глебов. – Нашла что вспоминать… Детские игры. Наш поезд ушел. – И, чтобы окончательно добить Лизу, сказал: – Пойми, мы с тобой пожилые люди.
– Кто… «пожилой»?
– Я и ты.
– А я про это никогда не думала, – призналась Лиза.
– А ты бы подумала. Нам не всхлипывать надо о прошлом, а думать о Боге. Самое время, – отчеканил Глебов. – К тому же я тебя никогда не любил. Понимаешь: не любил! И хватит!
Лиза не была защищена от неожиданной грубости. Голос у нее задрожал, улыбка стерлась с губ, и она жалобно спросила:
– Совсем… не любил?
– Совсем… – Глебов заметил, что глаза Лизы наполнились слезами. «Не хватало, чтобы она здесь разревелась», – подумал он, но остался тверд и сухо произнес: – Лиза, у меня работа. Через два часа суд. Это серьезно.
– Ах, вот даже как! Совсем не любил!.. Совсем? Никогда?! – Лиза задыхалась от негодования и обиды. Она не знала, чем бы ей сразить Глебова, и выпалила в отчаянии: – Не любил? А у меня… У тебя сын… Мой сын Костик… Твой! – Замолчала, наблюдая за Глебовым. Как она вовремя придумала про сына: посмотрим, каким соловьем он сейчас запоет.
Лиза демонстративно перебросила ремешок сумочки через плечо, лицо ее сияло, щеки разрумянились, глаза снова сверкали. Она стала прехорошенькой, совсем как в те молодые годы, когда Глебов ее увидел впервые.
– Ну, я пошла. – Лиза посмотрела на растерянное лицо Глебова, самодовольно