обсохшие крылья, и поднимались вверх уже взрослыми, слившись в страсти. Они занимались любовью в полёте, чтобы сделать свою кладку личинок и дать жизнь тысячам других эльфов. Тем, кто видит в темноте, не бывает темно.
Ребекка лежала среди нежно колышущихся цветов. Их сладкие капли падали ей на губы. Одурманенная, она почти спала, казалось, что это пальцы Джо трогают её.
Сигнал прошёл по корневищам хищных растений. Целый отряд более крупных разновидностей уже полз к ней.
Никто не мог понять, как Ребекке удалось ускользнуть из лагеря.
Только Джо мог найти её. Пары эльфов-близнецов были едины в своих чувствах.
Он получил противоядие, но, если хищный цветок поглотит Ребекку, Джо умрёт.
Сопровождаемый двумя контрольными роботами-камерами, он нёсся на воздушном сёрфинге к лесной поляне, где лежала Ребекка.
И вот она – среди цветов.
Он склонился к ней. Она потянулась к нему, как дурманящий ядовитый цветок, обвила его руками, страстно впилась в его губы, и они тут же сплелись.
Они не слышали оглушительных сигналов роботов.
Они ничего не чувствовали, кроме близости друг друга.
Спасательный вертолёт подоспел в последнюю минуту, когда они занимались любовью, а над ними склонился огромный хищный цветок.
Небо было красным. Редкие крупные хлопья снега падали и таяли, не долетая до земли.
Близнецы сидели у костра.
– Сонька отпустила Фаину.
– Назло!
– Не заводись без повода. Скучно, что ли? Сегодня поможем Даннику долг получить, завтра охота.
– Да, охота. Можно передать весточку мамочке.
– Никуда она не денется, наша мамочка. Сонька обещала.
Небо было белым, майским, никаким.
Четыре утра. Сергей Добычин, геолог-романтик средних лет, обычно довольный собой, был в то утро собой недоволен по неизвестной ему причине. Его одолевала маета. Он не мог заснуть. Курил. Читал. Смотрел телевизор.
Ему всё слышалось железное поскрипывание, как будто на детской площадке кто-то раскручивал карусель.
Сергей много раз выглядывал в окно.
Детская площадка была пуста.
В доме стояла тишина. Все спали.
Сергей ещё раз закурил, любуясь из окна видом на три церкви: «Небо, не поймёшь – то ли пасмурно, то ли просто не время рассвета. Эх, хочется солнышка».
И опять послышался железный скрип. Сергей заметил, как карусель на площадке качнулась, но большего ему увидеть было не дано.
Отмахнувшись от наваждения, он пошёл спать.
На детской площадке на карусели сидела компания. Семеро подростков – три девочки и четыре мальчика – были одеты почти одинаково: потёртые кожаные куртки в железных заклёпках, на спинах пятиконечные звёзды, кожаные брюки на шнуровках, тяжёлые ботинки на толстых подошвах. Головы подростков были наполовину выбриты. Остатки волос выкрашены в красный. На лицах лежал яркий макияж.
Их пальцы были унизаны железными