такими же ветеранами, как я, в одиночку бы и не выстояла. Легла бы рядом с тем мужчиной, который чудом держался на ногах, привалившись к стене ближайшего дома. Отбить один удар, вбок – тут же на возврате отмахнуться от второго, шагнув в сторону, пропустить мимо третий и успеть рубануть по некстати подвернувшейся чужой руке прежде, чем подставить меч под четвертый. Слить по клинку, шагнуть в другую сторону, сделать отмашку. Чей-то короткий вскрик, тело завалилось набок. Пнуть ногой – деревянной, вот ты и пригодилась в настоящем деле! – и тут же тычок назад. Куда попала – не важно, но, судя по воплю, не промазала. Важен только краткий миг, за который успела принять на самодельный щит летящий в голову палаш и рубануть снизу, доставая по животу.
Стойка ненадежна – вторая нога не чувствует, куда ступает. Колено дрожит и ноет, я заваливаюсь набок. Но теперь лишь четверо стоят напротив – еще двое лежат. И у одного явно повреждена рука. Он – самый слабый. С него и начнем.
Прыжок вперед. Атака. Получай! Выронить ставшие лишними ножны, вырвать меч из слабеющей руки, перевернуть рукоятью вверх, используя вместо щита. Хорошо! Теперь мы на равных. Еще удар, еще. Шаг вправо, шаг влево. Принять на левый меч-щит чей-то клинок, вывернуть кисть, разрезая противнику руку возвратным движением, и ткнуть острием – наугад, лишь бы задела.
– Сзади!
Меч уже полетел за спину, описывая полукруг. Послышался скрежет металла – лишь холодком повеяло от отбитого клинка, который в другое время мог бы снести ползатылка. Ну, спасибо, парень! Ты – мне, я – тебе!
Еще одна атака. Рванула дистанцию, не давая поднять меч для нормального удара. Скорее, пока тот, за спиной, не догнал – подвижность-то у меня не та. Встать бы к стене рядом с тем парнем – так не дадут прорваться. И обороняться тяжело – отступать некуда. Да где ж этот второй? Как там его звали? Генрих?
Противник не ожидал от меня такой прыти – не уследил за мелькающим клинком и получил мечом в бок. Не стала добивать раненого, повернулась к четвертому, последнему.
Наверное, что-то такое было у меня на лице, отчего он вдруг попятился. То ли испугался, то ли узнал. Я-то его рожу пару раз замечала в трактире – он не из наших. Во всяком случае, в «Кровавой Мари» такие вот мечники держались отдельно от ветеранов. Ни разу не видела его разговаривающим с тем же Яго, не говоря уже о других. Тем лучше – легче будет убивать.
А ему страшно! Отмахивался мечом больше из упрямства – узнал же женщину! И мою хромоту тоже заметил – значит, давно уже сообразил, где и когда мог видеть. И наверняка понял, что терять мне нечего.
Я впрямь дралась насмерть. И может быть поэтому мой меч нашел брешь в его защите и рыбкой нырнул в открывшуюся щель. Споткнулся на миг, встретив сопротивление плоти, но тут же, поднапрягшись, проник сквозь кожу и мясо… Убийца захрипел, шатаясь. Я выдернула клинок. Пнула тело ногой, чтобы побыстрее упало, не удержалась, добавила еще один рубящий удар поперек спины, подсекая хребет. Этот противник был самым подлым – напасть сзади много доблести не надо. Его я равняла