ледяным лицом. Леша попытался принять тот суровый и мужественный вид, который только что вообразил: напряг скулы, стиснул кулаки и распрямил узкие плечи – и тут же скривился, сдавив невзначай ноющий волдырь ожога.
Ирина не обратила никакого внимания на его мимические попытки, прошла к машине, не глядя ни на мать, ни на мужа.
– Запирайте дом, Алексей. Мы уезжаем, – Елизавета Васильевна явно не собиралась посвящать его в подробности разговора с дочерью и в детали принятых (или отложенных?) решений.
– Но ведь… мы ведь еще… постройки… теплица, фундамент для бани… – залепетал Леша совсем уж невразумительно.
– Мы уезжаем, – повторила теща с плохо скрытым презрением.
Если бы кто-то сказал этой высокой, моложавой, абсолютно спокойной женщине, что зять подозревает ее в отравлении (его? этого слизняка?) – она смеялась бы долго, весело и абсолютно искренне. Ну и возомнил зятек о себе! Да чтобы растереть такого в порошок, достаточно одного слова и короткого взгляда, а потом хорошенько проветрить комнату…
«С этим надо кончать. С этим надо кончать», – твердил Леша про себя два последних дня.
Не конкретизируя, впрочем, с чем ему покончить: с такой вот непутевой семейной жизнью, с осточертевшим обществом тещи или с тем, кто живет в пруду. Наверное, он имел в виду все сразу. Но начать решил именно с пруда.
Последняя попытка должна стать окончательной. Довольно. Хватит. Где бы ни была проклятая яма – в его мозгу или на дедушкином огороде, – сегодня и сейчас он с ней покончит. Убьет всех таящихся на дне призраков и зысыпет самосвалом песка, если надо – двумя самосвалами. А потом разберется и с другими проблемами. Пришло время.
Он поднес огонек зажигалки к кембрику, плотно набитому спичечными головками – в воде такая штука не гаснет, горит никак не хуже бикфордова шнура. Кембрик исчезал в недрах толстой трубы – корпуса старого автомобильного насоса. Чтобы снарядить это оружие возмездия, пришлось вспомнить все навыки пиротехника-любителя времен средних и старших классов (а нынешние, ха-ха! – так вот не смогут, куда уж им, избалованным китайскими ракетами да петардами).
Но основная убойная сила отнюдь не в насосе, он только должен привести в действие главное оружие – плотно забитый, загерметизированный корпус с четырех сторон сжимали крутые бока здоровенных, двадцатипятилитровых бутылей толстого стекла. Бутылей с концентрированной серной кислотой – центнер с лишним чистого олеума. Или не олеума? С химией у него в школе обстояло еще хуже, чем с геометрией, но не надо быть Менделеевым, чтобы понять – такая доза убьет и растворит все, что угодно. И кого угодно.
Содержимое кембрика вспыхнуло, огонь пополз внутрь пластиковой трубочки, выбрасывая наружу искры и вонючий сизый дымок.
«Раз…» – сказал про себя Леша.
И поспешил (стараясь, однако, не слишком топать) к другому, снабженному противовесом, концу деревянной конструкции, отдаленно напоминающей не то самый древний из шлагбаумов, не то журавля над деревенским колодцем.
Старина