выкрикивает Танька, уже не таясь. – Нужен кол, он его не убьет, но хоть остановит…
Остановит… до следующей серии… Борис снова шарит по кладовке, ничего подходящего нет (а дверь ходит ходуном от постоянных рывков) – пытается отломать доску от полки, но приколочено все на совесть. Ему кажется, что в кладовке стало светлей, он видит теперь то, что лихорадочно ощупывают пальцы. Он оборачивается – старые алюминиевые лыжные палки заметно изогнуты, дверь чуть приоткрылась, свет льется в щель шириной в два пальца… С каждым рывком щель растет…
Борис видит и хватает с пола маленькую, в три ступеньки, деревянную лесенку (доставать вещи с верхних полок? – не важно!) и с размаху бьет ею о стену. Потом еще, еще, еще… На боль в сломанных ребрах не обращает внимания. Радостно всхлипывает, когда в руках остается обломок лестницы с острым расщепленным концом.
Щель уже достаточно широка, можно просунуть хоть руку, хоть голову – но «Мальчик-Вампир» не спешит.
Борис сжимает кол, готовясь воткнуть его в тварь – не в Димку, слабака и неудачника, – в поганую кровожадную тварь. В «Мальчика-Вампира». За секунду до того, как выпадают палки, согнутые в ломаную дугу, Борису представляется удивительно яркая картина: он стоит над проткнутым тщедушным тельцем и пытается объяснить приехавшей милиции, кого ему пришлось убить…
«Мальчик-Вампир» низко, очень низко пригибается и ныряет в полутьму кладовки. Борис промахивается и кричит, тут же захлебнувшись слабеющим хрипом. Танька вопит громко и долго, минуты две… – потом смолкает и она.
…Скрюченные окровавленные пальцы на удивление ловко справились с замком, не поддавшимся Таньке; «Мальчик-Вампир» бесшумно выскользнул на лестничную площадку. Он был очень несчастен – ничего не знающий и не помнящий о себе, не знающий вообще ничего, кроме терзающего голода, причиняющего постоянную невыносимую боль – боль, которую могла на короткое время приглушить только горячая человеческая кровь…
Внизу, у входной двери подъезда, раздались голоса, два мужских и два женских, – беззаботные, весело перекликающиеся… Левый угол рта «Мальчика» приподнялся в очень неприятной усмешке, обнажая длинный, желтый, слегка изогнутый клык.
Тот, кто сидит в пруду
На участке был пруд – надо думать, в войну угодила в будущий огород здоровенная бомба – линия фронта проходила совсем рядом. А дед Яша засыпать не стал, благо земли хватало. И получился небольшой, метров шесть в диаметре, живописный водоем идеально круглой формы.
На зеленом берегу пруда и сидел сейчас Леша Виноградов – к воде его тянуло с раннего детства. Еще карапузом нежного детсадовского возраста в начале каждого лета клянчил он у матери сачок для ловли бабочек: палку и проволочный обруч с пришитым конусом из яркой марли. Стоило это удовольствие тогда не то тридцать, не то сорок копеек – мать покупала, втайне радуясь, что чадо не требует чего-нибудь подороже.
Но бабочки, стрекозы и другие насекомые могли спокойно порхать, опылять цветочки