кошелёк…
– Всё только для тебя!
– Я была игрушкой. Красивой куклой, но не боле… Даже наши дети не посмели жить…
– Мои малютки, – Джованни заплакал, – их могло быть трое…
– И ты останешься один!
– За что такое горе?! – взмолился купец и покинул покои умирающей жены.
Клавдия сидела на могильной плите, под которой, как считал её муж и вся знать Венеции, были её останки.
– О, как прекрасна ночь! Какое чудо – вновь луну увидеть! Я бы вдохнула свежести, но больше нет дыханья. Я бы укуталась, но холод больше мне не страшен…
– Витторио! Я жду гонца уже не первый месяц, но ты его за мной не посылаешь… Что же мешает? Иль, может, разлюбил меня ты, мой чёрный рыцарь? Тогда к чему меня лишил ты солнечного света и на скитания в ночи обрёк? Мне без тебя не мил подлунный мир…
– Быть может, не нашёл ты нам укрытия? Ах, мне сгодилась бы лачуга! Нора любая! Лишь бы вместе вечно! Неважно, будь она в Британии или в любой другой стране…
– А вдруг с тобой в дороге что-то приключилось? Вдруг разгадал кто твою сущность? И вдруг тебя я больше не увижу…
– А вдруг в дороге встретил ты другую? И вдруг она тебе милее показалась? И ты, меня забыв, теперь её ласкаешь?
– Но вот идут сюда, Витторио. Я слышу запах крови… Укроюсь я от глаз людских…
Клавдия слетела с плиты и спряталась в склепе, откуда могла видеть пришедшего и слышать его. Это был её муж Джованни. Он принёс цветы и положил на её могилу. Он был опечален и ссутулен. Он опустился на колени и начал разговор с усопшей.
– Моя любимая, дражайшая супруга. Ты так нужна мне в эту трудную минуту. Я разорён, обманут и несчастен. Я с лёгкостью бы пережил такой удел, будь ты жива…Тебе я расскажу… Прошла неделя с твоей кончины. Я получил записку с назначеньем встречи. И тем же вечером отправился в указанное место. Там ждал меня мужчина: статный, благородный… Он предложил мне выгодную сделку. Я согласился – риска я не видел, но крахом это дело обернулось… А после он пришёл и мне поведал, что это месть за то, что я когда-то вот так же обманул его родного дядю… Дважды… И что он лишился всех своих земель, поместья, денег… Но я хочу, чтобы ты знала, что та потеря несравнима с тем, что я тебя лишился. Тебя я полюбил, как только встретил. И попросил отца я твоего тебя отдать мне… Да, я тебя купил – как куклу, как игрушку, но всё ради любви… Меня ты называла стариком. Да, мне было глубоко за сорок, а теперь и вовсе я… старик. Морщины, седина… Как люди говорят, я благороден, но я ничто не представляю из себя, покуда ты в могиле, а я хожу по свету… Дражайшая супруга, уж коли нам не суждено было постигнуть любви взаимной, счастья и услады, коль предпочла ты смерть мне… что ж, тогда и я не стану боле страдать один… живой! Останусь здесь с тобой… навеки…
С этими словами Джованни достал кинжал и заколол себя. Его тело билось в судорогах, жизнь покидала его, когда Клавдия возникла рядом и склонилась над ним.
– Милый мой Джованни… Ты вправду сильно так меня любил?
– О, я уже в раю… И здесь ты, рядом… Мне следовало сделать это сразу, как твоё сердце прекратило биться…
– Джованни, скажи, тот