солнцем, легким ветерком, близостью сына. Сколько раз она пыталась сдерживать свои чувства, но это плохо ей удавалось. Ведь Джесс – ее родное существо и она до безумия его любит.
– Послушай, дорогой, – начала она. – Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня.
Сын опустился рядом с ней на колени. Его глаза лучились доверием к матери. Он поверит всему, что она скажет. Боже, с какой силой на нее давит мучительный груз ответственности!
– Существуют вещи правильные и неправильные.
Мальчик кивнул.
– Да, я знаю, мама. Ты мне говорила об этом. Я помню.
Мэгги взяла в руки «Бхагавад-гиту».
– В том, что касается религии, это – неправильно.
Глаза Джесса тотчас вспыхнули обидой, а ее собственное сердце пронзила душевая боль. Но нет, она должна отмести прочь сомнения. Господь никогда не простит ей того, что она допустила неверие сына.
– Джесс, истинная вера приходит к нам, прежде всего, в виде Ветхого Завета, которому тебя учит равви Диена. Но с человечеством Бог говорит чрез Новый Завет. Христианство – это правильная религия, Джесс.
Мальчик ответил ей удивленным взглядом.
– Ты не считаешь «Бхагавад-гиту» прекрасной?
– Даже если что-то прекрасно, то это вовсе не значит, что оно правильно или хорошо для тебя.
Джесс посмотрел на книгу и тихо спросил:
– Ты можешь назвать мне пример?
Мэгги на мгновение закрыла глаза, мысленно упрекнув Господа, что тот допустил существование многих религий, и задумалась. Что же было прекрасным, но нехорошим? А когда вновь открыла глаза, то обратила взгляд на бескрайнюю гладь озера.
– Озеро прекрасно. Но если ты окажешься на его середине без лодки, то оно убьет тебя, то есть ты утонешь; так что в каком-то смысле оно плохое.
Сказав эти слова, она тотчас исполнилась гордостью за то, что нашла удачный, по ее мнению, пример. Но в следующее мгновение Джесс произнес.
– Мам, так что же мне делать?
Этот вопрос вселил в нее новое беспокойство; тем не менее она спокойно ответила:
– Я не хочу, чтобы ты читал эту книгу, Джесс.
Мальчик молча встал и бросил книгу в озеро.
– И еще я не хочу, чтобы ты увлекался астрологией.
– Не буду, – торжественно пообещал Джесс. – Ti voglio bene.
От его голоса, исполненного глубокой и искренней любовью, у Мэгги перехватило дыхание. Нет, конечно, Джессу было жаль расставаться с книгой. Без единого признака сопротивления или сожаления он разделся до купальных трусов и произнес: «Ti voglio tanto bene, мама!» Его любимая книга тем временем намокала и погружалась на дно озера. Кто еще мог бы так любить ее? Кто еще, кроме Иисуса?
Джесс соскочил с веранды на землю и крикнул:
– Ti voglio tanto tanto bene!
Мэгги поняла, что может расплакаться в любую секунду.
– Ti voglio tanto bene, Джесс.
Сын натянул на себя спасательный жилет, оттолкнул лодку от берега и, запрыгнув в нее, поднял небольшой парус.
– Мама, ti voglio proprio bene![5] – радостно крикнул