процесс превращения все еще не закончился.
Дикой мигренью взорвалась голова, обручем с иглами сдавило виски и затылок. Глаза стало резать от света, хотя видеть я стала все будто бы через запотевшее стекло. В ушах резко зазвенело, я зажала их ладонями… И у меня ничего не вышло – они их больше не закрывали. В шоке я стала ощупывать уши и чуть не заорала от неожиданности: теперь они были размером с ладонь от запястья до кончиков пальцев. Мало того, они стали мягкими, чуть вывернутыми вперед и какими-то очень… глубокими. Сама ушная раковина начиналась теперь раньше и шла шире. Я рассеянно подумала, как забавно сейчас должен выглядеть мой пирсинг.
Тяжело дыша, я пыталась разобраться в новых ощущениях. Зрение резко упало, однако это не причиняло мне ожидаемых неудобств – я на слух могла определить, где стоит Жанна и даже в какой примерно позе. Это было странно, будто я начала видеть ушами. В принципе, так оно и было – эффект эхолокации вступил в свои права.
Спину порядком оттягивали распахнутые крылья. Шевелить ими было больно, но, чем чаще я их складывала и раскладывала, тем слабее становилась боль – так затекшие ноги болят, пока ты не заставишь себя размяться. Желание мгновенно подняться в воздух жгло все внутри меня – земля вдруг перестала быть надежным местом, она таила в себе какие-то невнятные опасности, и я чувствовала сильное беспокойство. В голове, где-то на окраине сознания, просчитывались способы положения крыльев с учетом теплых и холодных струй воздуха, поднимавшихся от пола и от разогревшейся на потолке лампы. Эти мысли ничуть меня не напрягали, так же как обычный человек не задумывается над тем, как дышит и моргает.
Я была в полнейшем восторге. Все во мне бурлило и жаждало немедленной деятельности, сила гуляла по мышцам с разудалостью подвыпившего матроса, нарывающегося на драку.
– Открой рот, – вдруг раздалось сбоку, и я вспомнила о существовании Жанны. Она вышла в пятно света передо мной и выжидающе остановилась. Я не видела ее лица, зато знала, что холодный поток воздуха от кондиционера у противоположной стены шевелит тонкую прядку волос у нее в челке.
Радостно улыбаясь, я раскрыла рот и даже выдала «а-а-а!», как на приеме у доктора. Жанна заглянула мне в пасть с безумно серьезным видом, что было очень забавно.
– Слабовато, – подытожила она, и ее голос для меня разлетелся по залу миллионным эхо.
– Чего слабовато? – удивилась я и тут заметила, что слова едва различимы из-за сильного присвиста, а говорить неудобно. – Что это со мной?! – вскрикнула я, но снова получился свист.
– Успокойся, – ее голос вдруг немного потеплел, – это твое превращение. Оно изменило строение горла и связки, поэтому ты так странно говоришь. А во рту у тебя клыки, поэтому разговаривать стало неудобно. Правда, они довольно слабые, так что в будущем упор на них делать не будем.
Я устало вздохнула. Мне вдруг не захотелось ничего этого: ни крыльев, ни клыков, ни когтей, оттягивающих