я уже поняла, что это твоя гордость, – хмыкнула Жанна, задумчиво обходя меня по второму кругу. Я едва могла поверить своим ушам, пусть и суперчутким: она стала разговаривать со мной по-другому! Ее тон и манера общения смягчились с того момента, как я превратилась! Пусть и совсем чуть-чуть, но все же! Будто кто-то вдруг дал ей отмашку: своя, такая же как ты. Промелькнула лукавая мысль: а заметила ли перемену она сама?
Я чуть поменяла позицию, стараясь лучше на нее настроиться и получить ответ, и в этот момент дверь осторожно открылась. Мы разом обернулись на звук и замерли, ожидая реакции, – это был Шеф.
– Брейк, дамы! – как обычно радостно возвестил он начало перерыва, просачиваясь внутрь. – Как успехи?
Его голос разделился для меня на сотни полутонов, разлетелся по нотам, распался по интонациям и собрался воедино, отразившись от стен зала, прежде чем за ним захлопнулась дверь.
Повисла тишина – видимо, Шеф увидел меня.
– Вау, – лаконично выдал он, и я услышала, как кофе в его руке дрогнул, хлюпнув. – А я своих в кафе для вас гонял… А у вас тут и без меня так интересно… Это полный вид?
– Да, – Жанна кивнула, – на данный момент.
– Круто, – Шеф отставил кофе на скамейку (стук картонной подставки о деревянную доску) и подошел ближе, нещадно топая, скрипя половицами и создавая новые воздушные потоки. – А 10 % уже выделили?
– Нет еще…
Жанна не успела полностью произнести все звуки, как меня захлестнула новая волна злости: обо мне снова говорили как о неодушевленном предмете, будто меня тут и не было вовсе! Будто я корова или лошадь! Почему меня здесь ни во что не ставят?!
Резкий взмах крыльев отдался болью во всей спине, просекая ее мириадами невидимых линий, и я оторвалась от пола. Руки и ноги безвольно мотались вслед за колебаниями всего тела, как не мои, – крылья продолжали хлопать, и меня шатало в воздухе. Несмотря на это, ощущение покоя и безопасности заполнило все мое существо, от края до края, и даже злость на начальников стала тише. Я склонила голову набок, часто моргая подслеповатыми глазами. Видеть я могла, только что они стоят внизу, задрав головы вверх. Слышала я намного больше: как участилось от неожиданности дыхание Жанны, как быстрее забилось ее сердце, с каким звуком вырывался воздух из приоткрытого рта. Шеф выглядел намного спокойнее, дыхание его сбилось всего на мгновение и снова стало ровным, из горла вырывался тихий смешок, зато ритм сердца был какой-то странный, непривычный… Я попыталась прислушаться, но тут он поднял руку к глазам, чтобы не мешал свет лампы, и оглушил меня шорохом своей одежды. Изо всех сил мотая головой и проклиная свой чуткий слух, я инстинктивно еще несколько раз взмахнула крыльями, поднимаясь выше.
– Ого, – заметил Шеф, – интересная реакция на раздражители. Однако теперь надо бы ее оттуда снять. Ну или сманить обратно.
Я засмеялась. Совсем забыв о Жаннином предупреждении. Она сложилась пополам, затыкая руками уши, морщась и, кажется, бросая на меня гневные взгляды. Пульс ее бешено подскочил, дыхание стало поверхностным и частым. Зато Шеф остался стоять, не двигаясь,