продолжая свое повествование, свирепо выдохнул Станислав. – Я даже подумать не мог, что она чего-то намешала в чай, и даже не ожидал, что это на меня так подействует.
– Все понятно… – снова едва сдержавшись, чтобы не выругаться, резюмировал Гуров. – Она чего-то подмешала, а ты не устоял, на пару с ней сотворив что-то такое занимательное из фильмов для взрослых. И нет никаких гарантий, что какая-нибудь скрытая камера это все не засняла… Верно? И ты теперь у этой озабоченной девицы на крючке. А уж если она еще и кричала на камеру что-нибудь наподобие «помогите», то тогда и вовсе нашему общему «счастью» нет пределов и границ. Японский городовой! Ну, блин, ты и вляпался с этой гребаной японской церемонией…
– Ну, ну, ну! – Крячко протестующе помахал рукой. – Ты уж тоже давай не перегибай по части «ужасов»! Не надо! Если она чего и орала, то только одно: «Еще!» Да ржала при этом как лошадь Пржевальского. Ну, что, сейчас доложу об этом Петру. Пусть решает, что делать и как быть…
– М-да… То есть, надо понимать, твое участие в засаде у подкопа накрылась медным тазом? – риторически спросил Лев и, не дожидаясь ответа, сокрушенно добавил: – Жа-аль… Надо созвониться со Штыряком. Вдруг им кто попался?
– Лева! – все с теми же протестными нотками Стас изобразил возмущенную мину. – О какой засаде речь?! До меня когда дошло, в какую историю я вляпался – вот прямо как будто разом пришел в себя! – то забыл про все засады на свете. Я пулей выскочил из этого чертова домика и дал «мерину» такого газа, что чуть ворота не снес. Какая, на хер, могла быть там засада?
– Ладно, не надо горячиться! – набирая номер Штыряка, Гуров усмехнулся. – Я – не господь бог, а ты – не на Страшном суде.
Перебросившись со своим собеседником парой слов, он с разочарованным видом сунул телефон в карман. Поняв и без пояснений, что итоги засады нулевые, Крячко сочувственно хмыкнул.
– По нулям? Никто не появился? В общем, мужики всю ночь зря кормили комаров. Досадно… У тебя-то что нового?
Рассказ Льва о вчерашней встрече с экс-детективами его очень заинтересовал. Особенно упоминание о Жужане Мыльска. Почесав край уха, Стас припомнил, что Джулия как-то обмолвилась, что кое с кем из гостей она здорово «промазала», пригласив «одну тупую овцу», которая надумала на свадьбе декламировать эпиграммы с политическим подтекстом. «Еще не хватало, чтобы это дошло до наших верхов и у отца начались проблемы…» – особо отметила его собеседница.
– Значит, Мыльску пригласила Джулия… – Гуров стукнул по столу кулаком. – Жаль, ты вчера о ней ничего не знал и деталей об этой особе не выяснил. Блин! В общем, так… Если Петр зверствовать в отношении тебя не будет, сегодня же снова встретишься с Джулией. Только никаких чаев! А еще лучше – поговоришь по телефону.
Повеселевший Станислав, хлопнув себя ладонью по груди, воздел руку вверх, как бы желая сказать: «Ну, ты же меня знаешь! Я всегда только за все хорошее!» Гуров собирался ему ответить чем-нибудь, наподобие: «Знаем тебя, знаем. И не только с