не расслышал Кег.
– Чего звонишь, спрашиваю? – Старик решил побыстрее закончить разговор.
– Узнать, как твои дела.
Вот уже две недели Кег задавал этот вопрос не реже двух раз в день, и Валентин Борисович давно придумал ответ:
– Тренируюсь.
– Получается?
– Сегодня я убил крысу кинжалом, – не удержался от хвастовства старик. – Копьё застряло в лапе…
– Я их уже четыре дня так убиваю, – высокомерно оборвал его Альфред.
Иногда Альфред Кег вёл себя как настоящий ублюдок… Нет, иногда Альфред Кег вёл себя как человек, правда, настолько редко, что на долю старика таких случаев пока не выпадало.
– Ты, наверное, спишь со своим персом, – буркнул Борисыч.
Настроение было безнадёжно испорчено.
– Как раз наоборот: не сплю, а тренируюсь, в отличие от некоторых.
«Ну, погоди, Кег, дойдём до дуэлей, тогда посмотрим, кто кого…»
– Так для чего звонишь? На самом деле?
– Завтра встречаемся с Ваятелем. Сам доберёшься или за тобой заехать?
Обычно Валентин Борисович не имел ничего против поездки в Курортный район дружной компанией, но в прошлый раз Кег устроил в микроавтобусе безобразную сцену, до визга разругавшись с Сашей, и старик решил отказаться:
– Сам доберусь. Мне по дороге к сестре надо заехать.
– У тебя нет сестры.
– Я скорее умру, чем познакомлю тебя с ней.
– Не боишься давать такие обещания?
– Я давно ничего не боюсь.
– Наверное, поэтому Ваятель и взял тебя в игру: других достоинств у тебя нет.
– С каких пор ты стал разбираться в достоинствах?
– Я прочитал о них в журнале с картинками, – хихикнул Кег. – Ладно, Урано, увидимся.
– Называй меня Борисычем!
В ответ – короткие гудки.
«Скотина! – Старик нервно сдавил ни в чём не повинную трубку. – Скотина!»
Кег не просто раздражал – Кег бесил всех игроков, волею судьбы и Ваятеля оказавшихся с ним в одной команде, бесил настолько, что мог стать поводом уйти, если бы… Если бы новая игра не увлекала настолько сильно.
Администратор не обманул: после Церемонии Валентин Борисович погрузился в real FoolFeel, невозможный ни в одном онлайн проекте, и не собирался уходить на ранних уровнях.
…Шестьдесят девять лет – возраст?
Для кого-то – старость, дрёма на лавочке в ожидании неизбежного конца. Кто-то полон сил, энергичен, работает, или руководит, или и то, и другое, хотя редко. Или учит, или даже научные труды пишет – в шестьдесят девять многие ещё ого-го какие живчики, и Валентин Борисович Снегирёв относился именно к ним: сил хватает, о существовании врачей напоминает лишь ежегодный медосмотр, жить интересно… Вот только от дел Валентин Борисович отошёл ещё в шестьдесят пять. Решил, что пришло время им с Екатериной пожить для себя, и отошёл. И первые два года «свободной жизни» стали похожи на сказку. Их с женой пенсии, плюс накопления, плюс сданная