богатство контрастирует с пышущей жарой сельской равниной, их бесчисленные фонтаны отражают стремление к отделению от суровой окружающей действительности и ностальгию по менее сложным регионам, откуда выдавили их создателей.
В 1950-е и 1960-е годы Америка, не имевшая понятия о погруженности этих новых стран в самих себя, попыталась сформировать их в соответствии с собственными представлениями. Мы приняли за чистую монету заявление индийского премьер-министра Джавахарлала Неру выступать в качестве нейтрального нравственного арбитра в мировых делах. Мы едва ли заметили, что это была именно та политика, при помощи которой слабая страна стремится добиваться влияния, не соответствующего ее мощи, или что Индия редко соотносила международные претензии с готовностью брать на себя какие-то риски, за исключением субконтинента, на котором она видела свое предназначение. А мы рассматривали Пакистан просто как потенциального военного союзника против коммунистической агрессии. Никто не понимал, что большинство пакистанцев считало своей реальной угрозой безопасности Индию, именно ту страну, которую мы поместили в пантеон абстрактной морали и которая, в свою очередь, рассматривала наше вооружение Пакистана как вызов, подрывая нашу попытку заботиться о своем протеже.
В одно и то же время мы переоценили возможности получения политического одобрения со стороны Индии и неправильно оценили цель военных усилий Пакистана. Мы оказались сверхчувствительны к «мировому мнению», которое Индия якобы представляла. Но мы также пытались подключить Пакистан к концепции сдерживания, которую он не разделял. Правовое обязательство в отношении совместной обороны, как предполагалось, должно было представлять сдерживающий фактор по отношению к коммунистической агрессии, даже когда члены предполагаемого альянса мало что могли сделать для того, чтобы подкрепить силы друг друга или имели мало общих целей. Пакистан стал нашим союзником по Организации договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО) и Организации центрального договора (СЕНТО)[15]. Пакистан в силу этого имел право на получение военной помощи от США, которая предназначалась для использования против коммунистической агрессии, но, как подозревала Индия, предназначалась для иных более вероятных целей.
Военные альянсы, сформированные во времена администрации Эйзенхауэра, вызывали противоречия в Америке, когда демократическая оппозиция нападала на них как на примеры чрезмерного акцентирования на военные соображения. Индия была в особенном почете у американских либералов, видевших в ее приверженности демократии основу национального партнерства, а в успехах ее подающей надежды экономики отповедь коммунистическим утверждениям, что они представляют то, за чем будущее. Неудивительно, что после смены администрации в 1961 году интерес Вашингтона к Пакистану охладел весьма заметно; на смену устным заверениям в американской защите все больше стали приходить растущие