Индия согревалась теплом конгресса, а президент испытывал к ней полное равнодушие, то ситуация с Пакистаном была совершенно противоположной. Пакистан был одной из стран, в которых Никсона принимали с уважением, когда он еще не был у власти. И он никогда не забывал этого. А грубоватые, прямолинейные военные правители Пакистана были гораздо ближе ему, чем сложные и явно высокомерные руководители Индии из числа представителей высшей касты брахминов. С другой стороны, Пакистан никогда не пользовался такой популярностью и симпатией в Америке, как Индия, по крайней мере, в формирующих общественное мнение группах. Он не представлял принципы, которые американцы могли бы обозначить как «прогрессивные» лозунги и пацифистски звучащую нравственность самой крупной в мире демократии. Более того, Индия была намного больше и имела население, превосходящее население Пакистана в четыре-пять раз. Таким образом, существовали весьма трезвые расчеты в отношении преимуществ, которые мы отдавали нашим отношениям с Индией.
Никсон произвел немного изменений в унаследованную им политику на субконтиненте, за исключением принятия более теплого тона в отношении к Пакистану. Мы с ним – как единственные высокопоставленные официальные лица – были глубоко признательны за роль Пакистана в качестве канала связи с Китаем. Это была услуга, за которую руководители Пакистана, к их чести, никогда не требовали никакой взаимности или специального отношения. Единственным конкретным жестом, который сделал Никсон, – и это тоже было в порядке сохранения обещания, сделанного его предшественником, – явилось одобрение летом 1970 года небольшого пакета военного снаряжения для Пакистана. Это должно было стать «одноразовым исключением» в эмбарго на американские вооружения. В него входили около 20 самолетов и 300 бронетранспортеров, но не было ни танков, ни артиллерии. Пакет был на сумму 40–50 млн долларов (или несколько больше, в зависимости от типа выбранных самолетов). Индия, которая увеличивала свои военные закупки в среднем до 350 млн долларов в год, – почти в 10 раз больше этой суммы, – подняла бурю протеста. В то же самое время Индия обвиняла нас во вмешательстве в ее внутренние дела, потому что некоторые из сотрудников нашего посольства – вероятно, самого многочисленного посольства в нашей дипломатической службе – периодически встречались с оппозиционными лидерами. Это не являлось выполнением спланированной Вашингтоном стратегии, а представляло собой естественную деятельность в стране с наличием свободных институтов; это было странное обвинение для руководителей демократической страны. Но буря вскоре все-таки разразилась.
К 1971 году наши отношения с Индией достигли состояния раздраженно напускной сердечности, подобно супружеской паре, которая и разводиться не желает, и жить вместе не может. Наши отношения с Пакистаном были отмечены сверхъестественной дружбой, у которой было мало конкретного содержания. На субконтиненте, по крайней мере, альянс