был американский язык в полном великолепии. Пусть и с возможными ошибками.
Я не думаю, что тролли знали уголовный кодекс Итальянской Республики – я тоже его не знал, и статья двадцать восемь могла касаться чего угодно или вообще не существовать. Но я хорошо понимал, что эти двое сейчас ощущают.
Они ощущают, что оказались между двумя мужчинами, второго из которых в данный момент не видят.
Как и ожидалось, не оба, а только один тролль мягко повернулся ко мне, и они встали валетиком в середине двора, всё очень грамотно и сыгранно.
Но еще я знал, что им не понравилось мое сообщение о том, что на втором этаже – да вдобавок в «галерее», в Америке этим словом означают тир, – кто-то еще есть, и неважно, звонит ли этот кто-то в полицию или нет.
Просто если вы профессионал и оказываетесь ровно в середине пустого пространства, с четырех сторон окруженного каменными стенами, у которых есть окна второго этажа, и вдобавок между парой недружественных личностей, спереди и сзади, то кожа ваша должна чувствовать только одно.
Вы в невыгодном положении. Фактически вы в ловушке.
Альфредо просто стоял на том конце двора, чуть приподняв подбородок. Я тоже застыл на своем месте.
Один быстро сказал что-то углом рта в свой микрофон. Тот, что высился лицом к Альфредо, развернулся. Оба мягкой походкой, непрерывно обводя двор взглядами, прошли к воротам. И скрылись за ними.
Один внимательно посмотрел на меня.
Секунд через девяносто звук вертолетного мотора там, за воротами, изменился, а потом и растаял в небесной тишине. Два черных носорога также исчезли с нашего бугра.
Их запах тяжело повис в середине двора – нос Альфредо не хуже моего, он его как раз сейчас морщил: военный запах, пластик и металл, брезент, сапоги на шнурках, плохой одеколон – всё вместе.
Мы с Альфредо стояли рядышком и ждали, когда и запах тоже исчезнет.
– Тролли, – сказал он наконец, и мы вместе посмеялись: смотрим одни и те же фильмы.
– И откуда они, такие – северяне, или… – неуверенно добавил он.
– Вы не поняли, Альфредо? – удивился я. – Они, конечно, в каком-то смысле итальянцы. Этнические. Но не отсюда. Это американские итальянцы. Спецназ.
– И подумать только, что в середине сороковых тут возникло политическое движение за отделение Сицилии от Италии и превращение ее в американский штат, – с непередаваемым выражением сказал он после паузы. – Во времена сразу после Муссолини и так далее… Сложно всё было.
– А кто это придумал и возглавлял такое движение?
– Мой дед, – уронил он две льдышки.
Но тут до него что-то дошло.
– А откуда вы знаете? – быстро отреагировал он. – Про спецназ и прочее?
– Ну, – начал загибать пальцы я. – Шеи, здоровенные. Бритые головы с хохолком. Микрофоны в ушах. То, как они стояли. Как двигались вместе. Американский спецназ – это их подготовка. Но вся экипировка – классический случай частной охранной структуры.
–