носил знак гвардейца с момента присвоения бригаде этого почетного звания.
– Но…
– Никаких «но», Гвардия. Это – приказ. И офицер скрылся за брезентовым пологом.
Все это время итальянец продолжал стоять по стойке «смирно», напряженно следя за происходящим вокруг. В его глазах ясно читалась надежда дальнейшей жизни, которой его, фактически, уже лишили.
С улицы, впустив облако морозного воздуха, зашли два автоматчика:
– Прибыли в ваше распоряжение.
Первым к месту казни шел итальянец, за ним автоматчики, последним – отец. Подошли к наполовину засыпанной яме – там уже были присыпаны мерзлой землей тела нескольких ранее расстрелянных фашистов.
Сообразив, что сейчас произойдет, пленный не потерял еще последней надежды. Указательным пальцем правой руки он постучал по голове, произнес несколько раз: «Муссолини кукуруза».
Этим он хотел сказать, что лидер итальянских фашистов – глупый человек, идеи которого он не разделяет.
Наряд снял с плеч автоматы и стал напротив итальянца. Тот, видя, что его тирада не имела эффекта, пошел на «подкуп». Вынул из кармана грязной шинели несколько конфет и протянув руку в сторону наряда, произнес: «бон-бон, бон –бон», как бы угощая. Это были его последние слова, прерванные автоматными очередями.
Этот случай отец комментировал следующим образом. «Фашист есть фашист. Не поверю, что он не убивал наших солдат. Поэтому угрызений совести не испытываю. Но вот что знаменательно: именно во время моего дежурства произошел этот случай. Ведь могло быть иначе».
Как могло быть иначе и в феврале сорок третьего в том же штабе седьмой гвардейской.
Наши войска завершили окружение под Сталинградом частей под командованием фельдмаршала Паулюса. Разведка донесла, что Паулюс и его окружение, находящиеся в подвале разбомбленного универмага, готовы к сдаче. Командир бригады Бурмакин начал формировать группу солдат и офицеров для выполнения поставленной задачи. Отец стал в строй отобранных бойцов. Однако генерал спросил:
– Кто оперативный дежурный?
– Я, – отозвался отец.
– Остаешься на хозяйстве. Если нам повезет – сообщим тебе. Ты – срочно Чуйкову.
Паулюса арестовали. Осаду Сталинграда сняли. Чуйков с Паулюсом подняли тост за участников самой большой битвы в истории войн.
* * *
Слова отца: «Видишь, опять случай. В тот исторический день я опять был дежурным и остался статистом. А могло все быть иначе. Но я не жалею, доволен своей жизнью. У меня и моих сверстников есть главное – мы поколение Победителей.
Комендант Тульчина
Седьмая гвардейская с боями все дальше продвигалась на запад. Порой немцы отступали практически без боев. Так произошло и под Тульчином. Передовые части намного опередили тыловые.
Перед командованием остро встал вопрос: на кого оставить город до прихода тыловиков? И опять, как и в Сталинграде, не повезло отцу. В наступлении без артиллерийской разведки можно было обойтись. Так