занимался как раз капитан Кросс, который погиб на прошлой неделе. Ни один человек на свете, за исключением присутствующих в этом кабинете, не знал, что именно расследовал Кросс. Кросс сел на хвост преступникам. Как именно – нам неизвестно, поскольку он с понедельника не выходил на связь. Возможно, теперь мы этого никогда и не узнаем. Майор Гудвин славно потрудился: он расшифровал запись в записной книжке Кросса – запись, показавшуюся нам всем бессмыслицей. Так ему удалось обнаружить гранаты. Они были спрятаны в ящике, оставленном Кроссом в камере хранения на автовокзале. Я рассказываю вам об этом, потому что, во-первых, в вашем письме упоминается Кросс, а во-вторых, мне хочется подчеркнуть одну вещь. Если автор письма пытается сообщить нам нечто такое, чего мы не знаем, ему придется сделать это еще раз.
– Господи боже, генерал, я в курсе, что вы не вчера на свет родились! – возразил Шаттак. – Поверьте, я получаю немало анонимок, которые сразу же отправляются в мусорную корзину. Однако я решил сообщить вам об этом письме в первую очередь из-за того, что в нем упоминался Кросс. Расследование обстоятельств его смерти вообще проводили?
– Естественно. Этим занималась полиция.
– А вы? – не отступал Шаттак. – Вы расследование проводили? Мне кажется, мой вопрос вполне уместен, – поспешно добавил политик. – Я интересуюсь у вас об этом неофициально. Насколько я понимаю, от расследования, которым занималась полиция, толку мало, если вы, конечно, не сообщили ей, чем именно занимался Кросс и кто конкретно об этом знал. Однако я полагаю, вы не вправе разглашать подобные сведения полиции.
– Мы сотрудничаем с полицией, но только до определенного предела, поскольку должны соблюдать режим секретности, – ответил Файф, снова тщательно подбирая слова. – Что же касается первого вопроса… Уместен он или нет, не так уж и важно, однако мы ни от кого не скрываем, что Ниро Вулф, будучи лицом гражданским, сотрудничал с нами, оказывая помощь в самых разных делах в качестве консультанта. Этот факт не является военной тайной. Об этом даже писали в газетах. Вы согласны, что Вулф достаточно компетентен?
– Я политик, – улыбнулся Шаттак, – и не склонен оказываться в меньшинстве.
– Так вот, Вулф занимается расследованием обстоятельств смерти Кросса по нашей просьбе. Если вы выясните, кто именно написал это письмо, сообщите об этом автору. Это должно его успокоить.
– Что ж, коли так, то, по крайней мере, я уже спокоен, – объявил Шаттак. – Простите, если вы не возражаете… Вы позволите задать мистеру Вулфу пару вопросов?
– Разумеется. Только я не обещаю, что он захочет на них ответить. Приказать я ему не могу. Он лицо гражданское и в армии не служит.
Вулф заворчал. Он уже давно демонстрировал столь хорошо знакомые мне признаки раздражения, нетерпения, дискомфорта и настойчивого желания поскорее вернуться домой, где его дожидалось холодное пиво и специально изготовленные на заказ кресла, без труда вмещавшие его тучную фигуру.
– Мистер Шаттак, – резко произнес Вулф, –