изображая непонимание, переспросил Молоканов.
– Ты этого хмыря знаешь, – понизив голос, сказал капитан. Он опять указал подбородком в сторону открытого окна, давая понять, что имеет в виду следователя прокуратуры Терентьева – третьего по счету следователя, который вел неумолимо разбухающее дело Зулуса. – Это не человек, а репей, вцепится – не отдерешь. Связи и контакты Журбина он отработает досконально – и нас заставит, и сам будет копать.
– И?..
– И выяснит, что ты с ним общался.
– Угу. – Молоканов выбросил в придорожную траву коротенький окурок и сразу же закурил снова. – Дважды. У себя в кабинете. Он прибегал с какой-то ерундой насчет рэкета, а я посоветовал обратиться в ЧОП. И все.
– А он возьмет и поинтересуется у его жены, все это или не все. А вдруг она знает?.. Муж и жена – одна сатана, слыхал?
– Судя по тому, что мне о ней известно, она-то как раз и есть настоящая сатана в юбке, – своеобычным кислым тоном заметил Молоканов. – Ладно, может, ты и прав, пусть пока плавает. Только круиз по Средиземному морю – это не межзвездный перелет и даже не кругосветное плаванье. Со дня на день она вернется в Москву и без нашего вызова. И вообще, ты нашел чем мозги засорять! Она скажет, что он нам платил, а мы скажем, что впервые об этом слышим, и что? Геморроя, конечно, прибавится, но нам не впервой, отобьемся. Не мочить же ее теперь, в самом-то деле!
– Ну что ты, – досасывая бычок и щурясь от лезущего в глаза дыма, сказал Арсеньев, – как можно! А знаешь, – продолжил он после короткой паузы, – мне этот Зулус даже чем-то нравится. Сволочь, конечно, маньяк и все такое, но тем не менее… Ведь не на баб в лесопарке, не на детишек охотится, которые сдачи дать не могут, а на совершенно определенный контингент, по которому черти в аду давно все слезы выплакали. Возьми хоть этого Журбина! Тридцать восемь лет, мужик в самом соку, спортивный, крепкий, здоровый, со связями и при деньгах и при этом мразь, каких мало. Укокошил беременную молодуху с шестилетним пацаном и руками разводит: я ни при чем, она сама виновата! Нечего со своими пащенками бродить там, где конкретные люди ездят… Туда ему и дорога, если хочешь знать. Да и всем остальным тоже.
– Ну, ты, положим, тоже не ангел, – заметил майор. – От тюрьмы его отмазывать помогал? Помогал. Бабки за это получил? Получил! Чего ж теперь в моралисты лезешь?
– Я – дело другое, – возразил Арсеньев.
– Ну конечно!
– Конечно. От тюрьмы он бы и без нас с тобой отмазался. Нанял бы хорошего адвоката, и тот за половину суммы, которую мы с него сняли, без проблем вырулил бы на условное. Какой же смысл от денег отказываться, если лох сам, по доброй воле тебе их прямо в руки сует? И получилось, что и мы не в убытке, и этот козел схлопотал по заслугам. Чем плохо? Вот я и говорю: Зулус, хоть и сука, все-таки молодец. Как ни крути, а нашу работу делает и при этом никаких безвинных жертв… Может, он тоже наш, из внутренних органов?
– Это вряд ли, – сухим и оттого еще более неприятным, чем обычно,