дамы сердца. Она тебя успокоит окончательно.
Уже совсем придя в чувство, я возмутился:
– Да ты меня чуть не убил, олух! Разве так подготавливают! Меня что, до конца жизни теперь будут стращать подобным образом? Почему это я должен жертвовать своими нервами? Короче, я буду требовать доплаты за вредность.
Егор рассмеялся и сказал по-дружески:
– Извини, Владик, время. Жди! Удачи!
Он исчез так, будто кто-то выключил его, как выключают телевизор. Теперь было понятно, что все это всерьез и надолго. Сев в кресло, где только что размещался фантом моего приятеля, я стал тупо ждать, когда придут, покажут и дадут. Мыслей не было, только одно не совсем ясное ощущение того, что мир для меня изменился навсегда. Из кресла я, недолго думая, перебазировался на кровать по принципу: если стоишь, то лучше присесть, а сев, скорее ложись, чтобы не переутомиться. Дни-то какие насыщенные пошли, где ж силы-то брать. За такой короткий срок сразу столько всего навалилось на нас, простых ребят. Ужас какой-то…
О превратностях судьбы я размышлял уже в горизонтальном положении, глядя в окно на беззаботных синичек, шустро прыгающих с ветки на ветку и щебечущих о чем-то своем. Птички радовались жизни, принимая ее такой, какая она есть. Только человек – царь природы – в вечной своей суете недоволен чем-то. Беспрерывный поиск свершений, подвигов и славы заставляют его быть в постоянной тревоге, потому что он боится упустить время и не оставить заметного следа от своего существования. Мозги у него от переутомления закипают, а некоторые, говорят, вообще на стенку лезут. И есть такие чрезмерно деловые преобразователи истории, которым совершенно некогда на небо взглянуть, не говоря уж об остальных «незначительных» предметах, созданных Богом. В кого не ткни – творец, ну, или по крайней мере один из избранных «любимчиков жизни». Хотя жизнь уже измучилась объяснять ему, что он заблуждается и это вовсе не так.
Так, в мудрых своих раздумьях о несовершенной природе людской, устремив взгляд на потолок, я пролежал в «позе трупа» около двух часов. Наконец, выйдя из состояния расслабленного плавания в философическом мусоре, я с ужасом поймал себя на том, что мыслишки мои свернули в привычную для них сторону. Красочные, но пошловатые, довольно часто посещающие меня в связи с моим возрастом и холостяцким положением. Я поморщился и закусил губу. Позор-то какой! Да любой эротический фильм покажется строго выдержанной и высокохудожественной картиной по сравнению с ними. А ведь мне придется общаться с красивой молодой женщиной, которая считывает мысли на раз-два.
Разволновавшись, я решил думать только о хороших вещах и строго следить за нравственностью, чтобы прекрасная незнакомка не смогла застигнуть меня врасплох. Ну, короче, так я промучился еще час, но уже сидя на кухне, разбивая грецкие орехи молоточком и монотонно закидывая зерна, похожие на полушария мозга, в рот. Я свято верил в благотворное влияние грецких орехов на израненное содержимое моей черепной коробки.
Внезапно что-то загудело, и через пару