Сафронова вывело Бойцова из равновесия. Ему хотелось начать разговор вежливо, как с равным, но из этого ничего не получилось. Бойцов хотел спросить: «Как дела, Николай Михайлович? Что нового в Николаевке?», но вместо заготовленных слов сами собой с языка слетали грубости.
– Ты зачем сюда пришел? – резко спросил Бойцов.
Среди присутствующих возникло замешательство. Все знали, зачем здесь Сафронов – выпить и хорошо пообедать. Сафронов смутился, покраснел и сразу не нашелся, что ответить. Полуминутная тишина тяготила всех. Сафронов обиженно, с возмущением ответил:
– В Николаевке во всех бригадах я провел собрания вместе с председателем колхоза Трифоновым Михаилом Ивановичем. Индивидуально поговорил с особо строптивым народом. Дай, думаю, загляну сюда, как здесь дела идут, и попутно хотел с вами доехать до Сосновского. Не забывайте, Иван Нестерович, я секретарь райкома по сельскому хозяйству.
Бойцов в душе ругал себя за столь грубый тон, но разозлился еще больше. Вместо того, чтобы сгладить ситуацию, он повторил, уже более грозно:
– Ты зачем сюда приехал? Где твое место?
Сафронов не ожидал такой отповеди Бойцова. Понял, что делать тут больше нечего и грубо ответил:
– Если я тебе помешал, уйду.
Встал и направился к вешалке для одежды. Распри между Бойцовым и Сафроновым Стачеву были невыгодны. Он хорошо запомнил польскую пословицу: «Паны дерутся – с холопов головы летят», поэтому решил выступить посредником. Стачев, улыбаясь, сказал:
– Что вы, Николай Михайлович. Спасибо, что зашли. Я вас не пущу. Сейчас вместе пообедаем и скатертью дорога.
Бойцов понял, что переборщил, не сумел сдержать горячность. Поэтому ласково заговорил:
– Вы меня неправильно поняли, Николай Михайлович.
Сафронов, понимая свое положение, что в присутствии Бойцова он лишний, спешно оделся и направился к выходу. Бойцов поймал его за рукав, примирительно улыбаясь, быстро заговорил:
– Никуда не пойдешь, обедать будем вместе и домой поедем вместе.
Сам думал: «Вот еще черт навязал его на мою голову. Если уйдет, завтра извращенно все доложит Чистову. Вдобавок наживу я себе врага в его лице. С ним шутки плохи. Член бюро райкома, правая рука Чистова. Будет капать при каждом удобном случае, а ведь без греха один Бог». Поэтому Бойцов, не выпуская рукав пальто Сафронова, помог ему раздеться и посадил его за стол рядом с собой.
Обед начался. После выпитой 150-граммовой дозы водки все ели с большим аппетитом, молча. В это время в избу вошел дед Карбыш с кожаной сумкой в руках, заядлый рыбак и охотник. Формально в колхозе он считался сторожем по охране лугов и сена в пойме реки Сережи, за что ему круглый год начисляли трудодни. Фактически снабжал только рыбой и лишь председателя колхоза, раньше Кузнецова, сейчас – Стачева. С порога он заявил: «Опоздал, вовремя не сумел», – и протянул Стачеву полную сумку свежей рыбы: щуки и язи. Карбышем его прозвали за то, что он карбид называл карбишем.