В этой дымке стояли дома, среди них росли фруктовые деревья с зелёными, словно пластмассовыми листьями и большими изумительной красоты цветами ярких расцветок, неизвестными Элине. Это был город, но его улицы были пусты. Не было транспорта, птиц и домашних животных. Дома были невысокие белого цвета, все одинаковые. Элина шла по улице в домашнем халате, на ногах не было обуви. Не привыкшая ходить босиком, сейчас она не чувствовала в этом неудобства. Было комфортно ступать по земле, которая была мягкой, словно пушистый ковёр. Воздух не имел никакой температуры. Не было ни холодно, ни жарко. Странным было и то, что в городе не было звуков. Не пели птицы, не звенел трамвай и не гомонила толпа. Элина шла так, словно знала, куда ей следует идти. Улица сделала поворот и перед ней открылась площадь с большой зелёной поляной. Там ходили люди. Их лица были плохо различимы. Элине было легко в этой чужой местности среди незнакомых людей.
От группы людей отделилась фигура и двинулась навстречу. По мере приближения она становилась мучительно знакомой. Элина сглотнула ком в горле, замерла в счастливом предчувствии. Это была женщина. Она подошла почти вплотную, и Элина поняла, что не ошиблась.
– Мама! – воскликнула она, – Мамочка! – Как такое может быть? Ты же умерла. Где я? Скажи мне, что ты тут делаешь? – Элина хотела обнять мать, сделала шаг, но руки ничего не ощутили. Мать была рядом, но обнять её было невозможно. Дочь видела её покатые плечи, сутулую спину, родные руки, морщины на лице, выбившиеся из под платка седые пряди. Томящая тихая радость переполняла Элину. Хотелось плакать от счастья. И Элина плакала.
– Не плачь, детка. Тебе грустно? Почему, милая?
Мать говорила, но её лицо при этом не менялось, а губы не приходили в движение, она будто бы передавала Элине свои мысли. Мать подняла руку, чтобы коснуться дочери, Элина почувствовала лишь лёгкое движенье воздуха, словно пробежал ветерок.
– Мамочка, где ты? Куда я попала? Это сон или явь?
– Это явь, детка, недоступная человеку. Ты видишь то, чего людям не положено видеть. Странно, что ты попала сюда в земном облике. Это значит, что ты жива. Я очень рада, что снова вижу тебя так близко. Живые простились с нами ещё там, на Земле. Когда мы были облечены в свои тела, то имели имена и земные дела, у нас были семьи и свои судьбы. Но всему отмерян свой срок и, наши души утратили свою оболочку, оставив на Земле всё, что нас окружало. С нами остались лишь наши мысли и знания, всё, чему мы научились за время земной жизни. Нам сейчас легко без своих тел. Они для человека временное пристанище, поскольку несовершенны, имеют короткий век, подвержены болезням и скорому износу. Здесь мы понимаем, что люди на Земле делают очень много необдуманных и нелепых поступков, зачастую живут так, словно хотят как можно быстрее привести свою оболочку в негодность.
– Мамочка, почему я вижу тебя прежней?
– Иначе как бы ты смогла узнать меня из множества душ, которые бесплотны? Мой облик временный, он из моего прошлого, и виден только тебе. У нас всё совсем по-другому.
– Тебе хорошо здесь?
– Здесь